Продержалась девушка ровно минуту, после чего вдруг решила, что не имеет морального права утаивать слова поддержки от человека, попавшего в непростую жизненную ситуацию.

– Самые сильные люди – это не те, кто демонстрирует силу перед другими, а те, кто побеждают в битвах, о которых мы ничего не знаем. – Произнесла Людгарда, где-то прочитанную фразу.

Престарелый дедушка Ежи, всё это время стоявший перед сейфом на коленях, медленно отложил в сторону инструменты, посмотрел на Бузек налившимися кровью глазами и, не разжимая зубов, поинтересовался:

– На что это ты намекаешь?!

Учительница, не ожидавшая подобной реакции, ещё раз, но теперь уже в уме, проговорила вышесказанное, сопоставила с фактами и, кроме неловкости, почувствовала острую необходимость извиниться, упирая на то, что задачи кого-либо обидеть перед собой никогда не ставила. И хоть горе-взломщик её тут же и простил, да только накопившиеся раздражение и злоба никуда не подевались.

Опозоренный старик, роняя мензурки и колбы, метался по лаборатории, и, глотая от волнения половину слов, проклинал производителя сейфа.

– Я могу поклясться чем угодно – единственный способ вскрыть этого монстра – вывезти на полигон и сбросить на него сверху водородную бомбу! И вы думаете, я не замечаю, как вы на меня смотрите?! Думаете, не знаю, что вы обо мне думаете?! Смеётесь над стариком!!!

– Пан Ежи, дорогой вы наш, послушайте… Никто и не думал. – Оправдывалась за всех Бузек.

– А у вас всё всегда случайно выходит! Такое уж поколение вылупилось на нашу голову! А от вас, Людгарда, я уж точно не ожидал!

– Но ведь я же…

– Но ведь ты же! Так вам скажу – если уж такой матёрый специалист как я не справился – не справится никто! Это моё такое экспертное мнение!

– Ну, зачем же вы так себя изводите, пан Ежи? Если вам так хочется открыть этот сейф – я могу дать вам ключ.

– Ах, ты ж и… – Далее неудачливый взломщик перечислил ряд тех предлогов, с каких в польском языке начинаются наиболее отвратительные по форме оскорбления, но очень быстро остыл. – Хорошо, давай ключ.

Бузек сняла с шеи ключ и вместе с цепочкой передала престарелому дедушке Ежи. Мужчина легко вставил ключ в скважину и снова оказался в щекотливой ситуации – открыть замок никоим образом не получалось, хотя от прилагаемых усилий вздувались вены, а лицо обрело баклажановый оттенок. Фабисяк не сдержался и глумливо хихикнул.

– Ты правильный ключ дала?

– Конечно.

– Тот самый?

– Да.

– Это какая-то издёвка, уверяю. – Устало произнёс престарелый дедушка Ежи, покачивая головой и отползая в сторону от злополучного сейфа. – За один только вечер – минус пять лет жизни.

Пани Людгарда пожала плечами, встала на четвереньки перед сейфом, вытянув как можно дальше левую руку, нажала на крохотную, едва заметную кнопку на боковой стене железного монстра. Правой же рукой она несколько раз легко и непринуждённо провернула ключ по часовой стрелке, после чего до ушей собравшихся донёсся глухой щелчок, и дверца с противным скрипом распахнулась.

– Там и надо было только кнопочку нажать. – Подытожила молодая учительница.

Собравшиеся вызывающе посмотрели на престарелого дедушку Ежи, ожидая хоть какой-то реакции, и старик не заставил себя долго ждать:

– Кнопочку? А мне про неё кто-нибудь сказал?

– Действительно, кто ему об этом сказал? – Вслух подумал Влодьзимеж.

Детективу было очевидно, что вору откуда-то было известно об этой секретной особенности конструкции хранилища, но если верить Бузек и пану директору, ключа, без которого дверь не открывалась, у него быть, попросту, не могло – второй экземпляр пришёл в негодность вместе с прежней учительницей Малгожатой Форемняк, а третьего никогда не существовало! Напрашивался простой вывод: преступник не только имел дело с этим сейфом в прошлом, но ещё и обладал навыками медвежатника. Либо же отправил на дело специалиста, заранее предупредив того об имевшей место хитрости. Все эти умозаключения вперёд расследование нисколечко не продвигали, а лишь в очередной раз подтверждали, что злодей работает в школе, но ведь Качмарек же изначально в этом ни секунды и не сомневался!