— Он самый. Один из сильнейших нападающий сборной. Максим Бахтин. Славка одно время ездила за ним на все сборы, чемпионаты, дружеские командные встречи. Здорово поднатаскалась в хоккее, — натянуто улыбнулся я.

— За ним? — уточнил Кирилл.

— Сначала за ним, потом с ним, — я развёл руками. — Она очень целеустремлённая девушка.

— А потом?

— Потом отец заболел и ей пришлось с головой погрузиться в дела его алмазной компании.

— Она единственный ребёнок? — он посмотрел на часы.

— Да, — кивнул я. — Ладно, Кир. Спасибо, что выслушал. Подвёз. Пойду я забирать свою машину. Да и у тебя работы полно, — заторопился я.

Вроде рассказывать уже было нечего, а Годунов просто так не смотрит на часы.

— Рим! — окликнул он меня, открыв окно.  — Скажи бате, завтра я с мелкой посижу.

— Я завтра сам. Спасибо, Кир! Выспись лучше.

— Ну тогда моя очередь в следующие выходные.

— Следующие забил Адвокат. (Со своей совестью, добавил я про себя).

— Вот пострел, — улыбнулся он. — Ну созвонимся тогда. И… держи меня в курсе на счёт Орловой!

— Э-э-э, ладно, — кивнул я, хоть он уже махнул рукой и закрыл стекло.

В курсе, так в курсе. Держать, так держать.

Я достал я телефон, сидя в машине — ждал, когда прогреется двигатель.

А кто-то здесь сомневался, что я позвоню?

Славка ещё не отъехала от супермаркета, а я уже это знал.

Знал, и с обречённостью сладкоежки, всю сознательную жизнь страдающего от своей зависимости, весь день словно ощущал во рту сладкий привкус и уже предвкушал новый круг своего личного ада: муки, сомненья, слабость, потом срыв, болезненное удовольствие, горькое раскаяние, отчаяние и очередные обещания, что больше ни за что и никогда.

Шли длинный гудки, но никто не ответил.

Я нетерпеливо постучал пальцами по рулю и набил сообщение:

 «Привет! Прости, что не спросил стоит ли звонить. Уже позвонил. И ты не ответила. У тебя всё в порядке?»

Я не успел даже отъехать от бокса автомастерской, когда прилетел ответ:

«Видела твой звонок. Не могу ответить. Голоса нет. Совсем»

И тут же следом:

«Спасибо, что спросил. Всё хорошо. Почти»

— Почти? — разволновался я.

«Почти?????» — тут же набил сообщение.

«Да не волнуйся ты так. Дорогу замело. Гараж занесло снегом. Выехать не смогла. Света тоже нет. Наверно, оборвало где-то провода. И позвонить ни в одну службу не могу – меня не слышат. В общем, сижу дома. Жду весны»

А ты всё такая же зануда, Орлова, улыбнулся я: ни одного смайлика в сообщении.

            «я на площадке у качелей

            уже неделю жду весну

            а ведь казалось ну делов то

            лизну»

Она прислала «ахаха» в ответ.

«Телефон скоро сядет. Ты как?» — спросила она следом.

«Искал пропавшую девочку. Не сам, конечно. С добровольцами, друзьями, МЧС»

«Очень на тебя похоже. Видела вчера в новостях. Нашли?»

Словно и не было тех лет, что уже канули безвозвратно.

Не было жён, мужей, свадеб, разлук.

Разочарований, обид, слёз, утрат. 

Сумасшедший часовщик перевёл стрелки наших жизней назад.

Я грыз губу, обдирая кожу до крови, потел и дрожащими пальцами писал:

«Нет. Но есть надежда, что она жива»

И не знал, что ещё добавить. Чтобы не показаться скучным, излагая чересчур много подробностей. Или чёрствым, если отмахнусь, словно мне всё равно. Или навязчивым, если буду задавать много вопросов.

Но что спросить, чтобы она не молчала?

Что ответить, чтобы ей было интересно?

Все начиналось сначала.

Дрожь, волнение, страх.

Всё повторялось вновь.

На поле Ватерлоо от дождя уже размокла земля, генералы выстроили войска в старомодное плотное построение, и Наполеон уже видел бесчисленную прусскую армию в подзорную трубу.