Тропинка убегала в заросли, поднимаясь в гору. Наконец, крутой подъем завершился. Люди стояли на вершине. Перед ними расстилалась долина. Сквозь изумрудный цвет, словно драгоценное ожерелье, прорастал Город Богов. Казалось, он создан из белых облаков, защищенных горами. В центре архитектурной симфонии высился храм, похожий на трехзубчатую корону. Конические башни вздымались к небесам, в них были видны вытянутой формы окна, чуть ниже – окна прямоугольны. У основания центрального зубца – арка – высокий портал. Это был вход в мистериал. Храм напоминал белую водяную лилию, только сильно вытянутую. Сатх заметил и много других сооружений. Рассмотреть их во всех подробностях не удалось. Но те строения оказались ниже и имели иную архитектуру, привычную его глазу. Такие здания часто встречались и в Тирии, и на Портовом острове. А вот слева от «гигантской лилии» стоял храм. Нижняя часть полусфера, она символизировала солнце, а острые тонкие башенки – лучи. Посередине располагалась самая высокая из них, и на ее шпили прикреплен диск. Наконец, правый от «цветка» храм был незатейливым. Он напомнил Сатху цилиндрические зубчатые крепости Дионии, отличаясь только двумя башнями, которые будто выглядывали из-за спины своего старшего брата. Они представились ему крыльями-руками, воздетыми к небу. За спинами этих трех великанов были рассыпаны сооружения разной архитектуры, но чаще встречали кубы со сферическими крышами, в вершине которых Сатх заметил темные круги. Также он успел разглядеть тонкую паутину белых тропинок. Сатх знал из рассказов отца и матери, что они выложены мраморными плитами. Вдалеке, на самом краю Города Богов виднелись, похоже, скульптурные композиции.

Люди, передохнув, начали спуск, нырнув опять в заросли. Храмы скрылись из вида, но когда Сатх и Хайм очутились перед мраморной тропинкой, они невольно замерли.

– Я слышал о величии этих сооружений, – произнес Длаз, – но не думал, что они настолько огромны.

– Не в величии дело. Для храмов важно иметь большие пространства внутри, чтобы изобразить на стенах мистерию от Хаоса и до появления человека. Как-нибудь я вам покажу. А сейчас следуйте за мной в ваш новый дом, – ответил Фабиус.

Домом было одно из тех строений со сферической крышей. Внутри чисто. Круглое отверстие вверху оказалось дымоходом. Под ним находился очаг. Посуда лежала рядом с ним. Над очагом висел котел. Кровати – матрацы с валиками – у стен.

– Вот мой дом. Свои вещи можете пока оставить здесь, – предложил Фабиус.

– Спасибо, – ответил Хайм Длаз. – Скажу, между прочим, что я взял ученика не для того, чтобы ближе познакомиться с мистерией богов. – Фабиус понимающе кивнул, словно и не ждал иного продолжения разговора. – Буду говорить начистоту. Дело в том, что Сатху приснился сон. В нем старец посоветовал ехать на Остров Богов, а я знаю, насколько вы трепетно относитесь к сновидениям.

– Ну, тут обычное дело. И позвольте вас поправить. Гондванские мудрецы не трепетно относятся к снам. Это не очень удачное слово. Мы просто умеем их толковать. Если что-то тревожило человека весь день, оно может воплотиться в мире фантазий. Например, какая-нибудь идея, беспокоящая сознание, вдруг разрешается сном. Сатх, ты раньше не думал об Острове Богов?

– Нет. Но тот старец сказал, что его зовут Свис.

– Дух суховеев? Тогда все сложнее.

Фабиус замолчал, что-то обдумывая.

– Вы считаете… – начал Длаз.

Но мудрец, подняв руку, продолжил его мысль:

– Кто знает. Может, действительно твоего ученика потревожил Свис, но вот зачем? Сны – тонкая материя, они как самый острый кинжал. Представьте себе, держишь его за лезвие, одно неловкое движение – и ты поранился. Так и со сновидениями: одно неверное суждение, и ошибки в толковании не избежать.