Тот день в "Оверлуке" шел, как обычно. Начальника, как всегда, носило по встречам и совещаниям, чему оставшиеся в офисе четверо сотрудников были, собственно говоря, рады. Никаких придирок, никаких новых заданий – живи, как тебе вздумается, и каждый занимался своим делом. Строго говоря, работа как раз и закипала в моменты отсутствия начальства, когда сотрудники могли действительно работать, а не выполнять его зачастую бессмысленные указания.

Бригадир Витя закопался на складе, пересчитывая какие-то коробки и, параллельно, пытаясь понять, что же в них находится. Техник Женька собирал очередной неизвестный науке механизм, который, по его замыслу, должен был существенно поднять продуктивность работы фирмы. Катя, разумеется, с головой ушла в "Интернет", перекидываясь с Денисом шуточками о том, что Вупи Голдберг – всего лишь весьма подзагоревшая русская топмодель, уехавшая в штаты во время репрессий.

Сотовый в кармане Дениса зазвонил, как всегда, неожиданно и не вовремя.

– Да! – буркнул он в трубку, досадуя, что он вынужден отвлечься от разговора с любимой.

– Единорог… – произнес сухой голос без интонаций. От звуков этого голоса, назвавшего его по кодовому имени "Когорты", Денис в мгновение ока вновь превратился из влюбленного юноши в сурового Назгула.

– Да, это я.

Эту перемену почувствовала даже Катя, услышав в голосе Дениса холодный металл. Она оторвалась от созерцания статьи о перемене пола ДиКаприо и перевела взгляд на него.

– Ты можешь говорить, или выйти, не вызвав подозрений? – спросил голос в трубке, обретающий интонацию и некоторую человечность. Дежурный на пульте "Когорты" понимал, что сообщать то, что вынужден сообщать он, как рядовой отчет о прошедшем дне, не только жестоко, но и просто аморально.

– Нет.

– Тогда просто слушай. Москвин погиб в уличной драке этой ночью. Мы узнали об этом всего пару часов назад.

На секунду Денису показалось, что его сердце остановилось. "Как? Как такое возможно?! Как Назгул мог погибнуть от рук уличных хулиганов?!" Эта весть просто не укладывалась в голове.

– Что произошло? – спросил он, совладав с собой.

– Не по телефону. Приезжай в "Когорту", прямиком к Новоселову. С ним обговоришь все остальное.

– Спасибо, – чуть помедлив произнес Денис.

– За такие вести "Спасибо" не говорят, – ответил диспетчер, – Отбой, Единорог. Удачи.

Он положил мобильник в карман, и повернулся к Кате.

– Мне нужно уйти.... Сейчас.

– А что случилось? – Денис не ответил, вместо этого вышел из-за стола и направился в свою коморку, которую он, нередко, в шутку называл "Мой Типа-Кабинет". Удивленная и настороженная Катя отправилась следом. – Может, ты объяснишь мне, что происходит? Куда тебе нужно уйти? – вновь спросила она.

Миновав дверь в подсобку, Денис едва не столкнулся загруженным ящиками, словно мул, Витей.

– Ты куда это? – буркнул тот из-под своей горы коробок. – Так ведь и убить можно!

– Не велика потеря, – отозвался Денис, заставив Витю опешить. Они, конечно, не раз обменивались подобными замечаниями, но только, разве что, в шутку. В это же раз слова прозвучали на удивление холодно.

– Что с ним? – удивленно спросил он у проходящей мимо Кати.

– Черт его знает, – пожала плечами она. – Догоню – спрошу.

Проворчав что-то себе под нос, Витя зашагал к складу, не обращая больше внимания ни на Дениса, ни на Катю, которая в этот момент как раз юркнула за ширму, отделявшую его коморку от внешнего мира "Оверлука".

– Денис, – тихо произнесла она, наблюдая, как он укладывает в папку дискеты и какие-то чертежи, – Что случилось?

Он обернулся, и Катя поразилась, как же он изменился за эти несколько минут. Губы плотно сжаты, в глазах застыла серьезность, присущая, разве что, ветеранам войны, но никак не только начинающим жизнь ребятам. Но больше всего удивило, и испугало ее то, что на глаза Дениса навернулись слезы. Скупые мужские слезы, которые даже не сразу заметишь, если хорошенько не присмотришься.