– Вот теперь справедливо! – восторжествовала Берта, когда все завершилось.

В шестнадцать лет Соня заинтересовалась своим одноклассником-спортсменом. Это было мимолетное увлечение. Зато возникли первые стихи – очень слабые, всего лишь строчки в столбик. Но строчки стремились укладываться в законченные мысли, и Соня теперь старалась облечь в слова все, что ее наполняло. Сама по себе такая возможность казалась удивительной и очень увлекала.

Не отдавая себе отчета в том, что анализирует причины и следствия, Соня с удивлением обнаружила, что мало кто из девчонок искренне радуется успеху других. Она была потрясена и даже поделилась этим с мамой. «Утверждение: друг познается в беде – неверное. Друг познается в радости, – сказала мама. – Когда случается неприятность, посочувствовать набегают многие, а вот стоит победить, так у половины подруг улыбки вкривь и вкось. Да и вообще, сразу становится видно: чья-то радость для них совсем не праздник».

В десятом классе Соня решила, что никто даже догадываться не должен, о чем она думает, так безопасней. Девочки способны поднять на смех все на свете, а мальчики в принципе не должны иметь доступа к ее мыслям. На себя и всех остальных она смотрела как будто со стороны, откуда-то из зрительного зала, где наблюдала, дожидаясь, что будет с «ней», если «они»…

У одноклассницы Норы, живущей в пяти минутах ходьбы от Кремля, дома постоянно толпился народ. Мальчишки, девчонки собирались большими и маленькими компаниями. Иногда к ним присоединялась Соня.

Соня считала, что Нора не умеет дружить. С ней невозможно было договориться о встрече, она либо не приходила, либо опаздывала так, что становилось уже все равно. С ней нельзя было ничем поделиться – рассказанное немедленно обсуждалось вслух. Но Соня приходила все равно, потому что Нора говорила о неизвестном. В этой изящной маленькой девочке с огромной копной каштановых волос было нечто, что резко отличало ее от других, но Соня еще не знала названия этому свойству.

Соседка Норы, красавица блондинка Лика, вызывала в Соне восторг и легкую зависть. Лика так легко общалась, держалась с достоинством, и все, за что ни бралась, делала изящно и непринужденно. Соне казалось, ей самой никогда так не смочь, она наблюдала и помалкивала, но однажды не удержалась и высказалась:

– Везет тебе, Лика, у тебя такая грудь красивая! Лика с Норой переглянулись и засмеялись.

– Не расстраивайся! Зато у тебя задница что надо!

– Задница! – Соня ответила скептически, даже скривилась. – Она у меня плоская. И потом – на что она нужна? За нее не трогают.

– Вот дурочка! – покровительственно заметила Лика. – Никакая не плоская. А трогают за все!

– За все?!

Соня была потрясена. В этот миг она даже не среагировала на «дурочку». Но вечером услышала, как Нора рассказывает ребятам эту историю. «Представляете, Сонька считает, что в постели за задницу не трогают!!!» И как все радостно гогочут. Ночью, размышляя о том, откуда они все знают и почему она всегда оказывается дурой, Соня строго-настрого запретила себе любые высказывания и приняла решение как можно больше читать. Она не хотела, чтобы над ней смеялись.

С детства Соня привыкла к тому, что родители постоянно ее оставляли, выбирая другую семью, работу, светские развлечения. Соня была высокого мнения о своих родителях, а вот Тину считала откровенно глупой и беспринципной. Поскольку умные родители отсутствовали, а Тина в любой ситуации могла подвести, Соня себя в безопасности не ощущала. Никто из близких не был ей верен. В любую минуту все, кого она так любила, могли принести боль. Чего же ей оставалось ждать от остального мира?