Я сбросил с себя груз тяжелой силы и пламя тут же потухло. Взглянув напоследок на трех ангелов, что ринулись помогать Мирославу прийти в себя, я проследовал к нашему автомобилю на ватных, кое-как несущих меня ногах. Грудь сдавило, воздуха не хватало. Я был полностью опустошен.

Заведя автомобиль, демон опустил стекло и медленно подъехал к стоящей компании.

– Без обид, Мирослав, я действительно чертовски спешу! – выкинул он в открытое окно.

После этого, машина стартанула и покинула двор, выезжая на оживленный проспект.

– Черт! Мы с тобой опаздываем на пару минут, из-за этих грязных аспид! – смотря на часы, возмущался Гронский. – Никакой пунктуальности! Ни капли уважения к чужому времени!

– Это единственное, что Вас сейчас смущает? – искренне поинтересовался я. – Что Вы будете делать с обвинением? Неспроста же они Вас остановили, кажись, реально где-то засветились.

– Даже если и засветился, то той леди вряд ли кто-то поверит, от чего всякая опасность быть обнаруженными сходит на нет, – расслабленно говорил демон. – Я не считаю это серьезным обвинением, уж прости. Люди издревле что-то замечали и продолжают это делать по сей день.

– И то верно. Главное, чтобы за весь этот спектакль не прилетело…

– Ох, mein lieber, от кого? – расхохотался Гронский.

– от Граалева, например.

– Высший ангел ничего мне не сделает, – с улыбкой ответил демон, поджигая сигарету, – я всего-навсего защищался от снобизма и дурости Мирослава, который царя в голове не носит. Пусть, хоть память ему прошерстит, воеже в этом убедиться. Пора доселе запомнить, что трясти крестом пред глазами демона – опрометчивая идея. У меня от этого кровь в жилах закипает! – оскалившись, добавил он.

– Вы правы, – согласился я. – Сами спровоцировали, сами пострадали, сами остались ни с чем. Это вполне в их стиле.

– Одна вещь, все же, любопытна, – Гронский крепче сжал руль. – Из каких мест у Мирослава данная информация? Как я посмотрю, глаза и уши везде. Вздор! Не расслабиться, в полной мере, несчастным интеллигентам!

– Да, что-то здесь не так. Меня больше удивило, что они так поздно спохватились. А впрочем, у меня не осталось сил об этом думать, – зевнул я.

– Малов, а ты раз молодец, хвалю! – повернулся он. – Сумел сдержать мое пламя, быстро развиваешься!

– Я сам от себя охренел, честно признаться. Было тяжело!

– Так, что за безобразные высказывания в моем автомобиле? Сейчас немедленно вылетишь отсюда, как пробка, рука не дрогнет! Мы – воспитанные, интеллигентные и глубококровные личности, таких слов не употребляем! – задрав нос, Гронский утопал в сарказме.

– Прошу извинить меня, за мой скудный словарный запас, великий и ужасный Господин! – подхватил я, устало улыбаясь.

Машина мчалась по дороге. В салоне играл тяжелый рок. Мой водитель подпевал сиплому солисту, изредка делая лестные комплименты видам петербургских улиц. Через пару минут, мы уже подъезжали к высокому зданию, что находилось вблизи улицы Жуковского. Штаб общества «Канхото» выглядел, как обычно, устрашающе. Темно-серые стены, покрытые множеством ребристых колонн, и восседающие на фасаде крылатые скульптуры, омрачающие не без того жутковатый вид. Люди его не замечали и проходили мимо, ведь демоны, соблюдая закон, давным-давно закрыли штаб от любопытных глаз.                  Мое тело было размякшим и слабым. Внутри все качалось мёртвой, застоявшейся водой. Пламя Гронского выкачало из меня силы, которых, итак, было немного. Что ж, Мирослав чувствует себя гораздо хуже, – мысленно усмехнулся я. Пусть он и приближенным, как Мотолу, но все же сильно уступает тому в способностях.