Виктор смотрел на меня с некоторым недоумением, но при этом его лицо выражало решительность и серьёзность.

– Лекси, это я. Все в порядке. Просто доверься мне.

– Нет. Это не можешь быть ты. Это неправда. Иллюзия. – я попятилась назад и упала, запнувшись о камень.

Молодой человек возвышался надо мной, глаза обжигали холодом. Однако, во взгляде не было жестокости, только сочувствие и тревога. Он осторожно сделал пару шагов ко мне, чуть наклонился и протянул руку. То же чувство, как когда он коснулся меня впервые: будто огонь и лёд вели борьбу под его кожей. Виктор дёрнул рукой на себя, и я резко…

Села в кровати.

Эти чёртовы сны сведут меня с ума! Оглядевшись, я увидела Кэт, сидящую на моей постели и внимательно следящую за мной. Она будто бы была напугана, хотя, возможно, мне просто показалось. Чему я уже совершенно не удивлюсь.

Я кое как поднялась с постели и ощутила неприятную боль в коленях. Машинально подняв ладони к лицу, я с ужасом обнаружила, что они ободраны. В маленьких ранках виднелась серая пыль.

– Но это невозможно…

Закрыв глаза и тряхнув головой, я ещё раз осмотрела себя, в надежде, что это лишь галлюцинации, и мозг ещё не до конца проснулся. Но нет, все осталось по-прежнему, и комочек ужаса зашевелился где-то в животе, выпрямляясь и заполняя все тело. Он, словно щупальцами, тянулся к сердцу, хватая его в тиски. Я подавила крик, но не смогла обуздать накатившую панику.

– Чёрт, чёрт, чёрт…

Лихорадочно нащупав под подушкой телефон, я набрала номер.

– Да? – послышался знакомый женский голос.

– Мам, привет, – мой голос дрожал, как перетянутая струна на гитаре, которую случайно задели медиатором. – Скажи, пожалуйста, у нас в семье лунатиков не было?

– Лекси, что произошло? – её голос напрягся, в нем слышалось беспокойство.

– Не знаю, просто… – я сглотнула. – Мне снилось, что я упала, и я проснулась со ссадинами на руках и коленях.

– Где ты была?

– В смысле?

– Где ты упала? Какое место тебе снилось? – теперь в голосе матери звучала тревога.

– Я не знаю… Пустыня. Серая, каменная пустыня. Там нет ничего живого, только…

– Старый чёрный замок.

Я напряглась.

– Откуда ты…

– Немедленно собирайся и приезжай, – тон стал почти приказным.

– Но мам, мне нужно…

– Тебе нужно немедленно приехать. Твой отец был прав.

– Что? Мама, при чем здесь отец?!

– Приезжай. Я все тебе расскажу.

Кора положила трубку, а я продолжала сидеть неподвижно с телефоном у уха. При чем здесь папа? Какого черта происходит?

Переведя взгляд на часы, я глубоко вздохнула. “Все равно бы опоздала”, – мысленно я поблагодарила свою работу за то, что опоздания там не особенно возбраняются. Позвонив Нике и сказав, что приеду после обеда, я стала собираться к матери.

Спустя почти час стояния в пробках, я оказалась перед дверью небольшого двухэтажного дома. Все окна были закрыты и зашторены. Необычно для Коралин, она очень любит солнце. Постояв минуту, собираясь с силами, я достала из сумки ключи и вошла в дом.

Мама сидела на диване в гостиной, сложив руки у лица в молитвенном жесте.

– Мам?

Она посмотрела на меня уставшим взглядом и кивнула.

– Садись.

На журнальном столике, как всегда, стояла чашечка кофе, которых сейчас было две, корзинка с печеньем, которое очень любил Кит, и пара книжек в мягкой обложке.

В таком напряжении я видела мать впервые. Страх и решимость слились в её глазах, а где-то в глубине проглядывалось горе и отчаяние. Она сцепила руки в замочек под подбородком и терпеливо ждала, когда я сяду в кресло напротив.

– Расскажи, что ещё тебе снилось? – спокойно спросила Кора, но в её голосе все равно прозвучали нотки тревоги.