Сзади слышится удар кулака о стену. И синеглазый блондин тяжело вздыхает.

— Сколько вам лет?

— 24 года.

Короткий сухой смешок летит в спину.

— Вы замужем?

— Нет.

— Живете с родителями?

— Нет, одна. Мать с отчимом живут в другом городе.

— А почему пока не замужем?

Вот тут я впервые запнулась. Не хотелось отвечать стандартной ложью, что так и не нашла того, кто заставил бы сердце екнуть. Неправда, я встречала симпатичных парней и могла бы влюбиться не раз, вот только они на меня не обращали внимания. Но говорить о таком при мерзавце-глюке слишком унизительно.

— Не хотела.

И произошло удивительное: необычный детектор лжи вспыхнул ярким алым светом.

Мужчины оживились.

— Все-таки работает! — почти радостно воскликнул Роэнн.

Истиан оторвался от окна и подошел к столу.

— Хочешь сказать, раньше она говорила правду?

— Именно! Все как я и предполагал: душа другой девушки вселилась в тело нашей демонессы.

Истиан еще больше помрачнел и окинул меня тяжелым взглядом.

— И что нам теперь с ней делать?

***

Мне неизвестно, до чего додумался в конце концов злобный нордический глюк. Он не доложил. Напротив, вызвал стражей, и меня вернули в камеру.

Я снова оказалась в том же положении, что и пару часов назад. Разве что еще больше убедилась в нереальности происходящего. Но расстраиваться и переживать по этому поводу глупо — куда я денусь из медикаментозного сна? Жаль, что не интересовалась этой темой раньше, даже под наркозом никогда не спала. Наверное, один и тот же сон не будет длиться вечность, и рано или поздно я окажусь в другом месте.

Решив плыть по течению и не поддаваться панике, я наконец сдалась усталости. Глаза просто закрывались. Вот странно — устала во сне! Удивительные кульбиты подсознания. Что ж, возможно, все изменится, когда я проснусь: вдруг меня все-таки еще ждут страстный нордический блондин и дворец?

Мысленно хихикая над собой, я осмотрела койку, оценила вполне себе чистое белье и отсутствие насекомых. Сняла пиджак и, оставшись в открытом топе и брюках, провалилась в сон.

***

Проснулась взъерошенная и сбитая с толку. Долго лежала, не открывая глаз и не особенно сознавая, что уже не сплю. Все перебирала сбивчивые обрывки сна.

Мне снился наш заросший березами двор между двумя пятиэтажками, проржавевшая ракета-горка и песочница без песка. Мы со Светкой пробирались за гаражи, чтобы похоронить ее попугая. Бедняга каким-то образом вылетел из клетки и пал в неравной схватке с кошкой. Мы вооружились металлическим совком и положили бедную птичку в коробку из-под чая. Но тут появился Виктор Василич, мой начальник, и спросил, выставила ли я счет «Ремстрою»? И я вдруг поняла, что забыла отчитаться по НДС, и налоги не перечислила. В моих бухгалтерских мозгах моментально зароились схемы, как бы оправдаться и исправить косяки, не нарвавшись на штрафы и пени. А потом вдруг — я в электричке. Мимо мелькают знакомые перелески, по макушки занесенные снегом. В вагоне безлюдно, холодно и мрачно. Дверь в тамбур нараспашку, и тяжелый табачный дух заставляет прятать нос в колкий шарф. До мамы не доехала, внезапно оказалась в бабушкином деревенском доме, который продали сразу после ее смерти лет десять назад. Что-то еще снилось... Не помню. Приятное, но несуразное.

Наконец, открыла глаза и увидела плохо побеленный потолок с люком в центре.

Я снова в той же камере.

Вздыхая и кряхтя, как старушка, поплелась в санузел.

Набирая воду в ладони и споласкивая лицо, наконец, сформулировала, что меня беспокоит. Сон мой был сплошным сумбуром — винегрет из обрывков воспоминаний, страхов и неосознанных желаний. А вот эта камера и вода, что холодит сейчас мои щеки, подозрительно напоминают реальность.