— Ничего себе! — удивленно воскликнул он. — Новый сорт?

Его похвала теплом разлилась в душе демона. Леф оказался первым, кто смог оценить его усилия, причем так безыскусно. Он всегда был таким — жаждущим эмоций, словно они были главным из всех возможных богатств.

В отличие от него, Ран считал сокровищем совершенно иное — свободу, а уж никак не привязанность, которую несли с собой эмоции.

— Как ты? — поинтересовался он исключительно из чувства благодарности. Его с гостем не связывало ничего, хотя он и видел, что именно к нему Леф и чувствует ту самую привязанность. Ран вообще считал Лефа странным демоном, слишком сильно зацикленным на своих переживаниях. В представлении Рана идеальный демон должен быть чужд эмоций. Согласно этому критерию, до идеала Лефу было очень и очень далеко. Должно быть, именно из-за этого несовершенства он и не стал Высшим демоном. «Интересно, зачем все-таки его принесло?» — подумал Ран.

— Да нормально я, — ответил Леф. — Просто хотел спросить...

— А я, по-твоему, самый умный?

— А мне не надо умных. Мне нужна беспристрастность, как у тебя.

— Польщен, сражен и заинтригован. Ладно, уговорил, помидорами, так и быть, угощу.

Видя, как повеселел парнишка, и заодно оценив юмор, с которым тот создал свое нынешнее тело, Ран повел гостя в дом.

Приютившаяся на краю скалы крошечная лачуга была абсолютно непритязательна снаружи. Внутри дело обстояло не лучше — на одного места хватало, а вот на двоих — уже нет. Поэтому Ран сотворил стол на улице и, взяв нож, принялся нарезать собранные с грядки помидоры в огромную деревянную миску. Затем, не торопясь, сходил в домик за солью и вилками. Создав рядом со столом грубоватый, но крепкий табурет, кивнул Лефу — «приятного аппетита». На второй сотворенный табурет уселся сам.

— А ты что, не будешь? — вонзая вилку в сочные алые ломти, поинтересовался парень. «Старый-добрый Леф, — подумал демон, — вечно ему хочется позаботиться о тех, кто рядом». Подумав, Ран сотворил еще одну миску и снова взялся за нож.

Так они и сидели, молча опустошая каждый свою тарелку. И совершенно неожиданно Ран ощутил, что эмоции, которые в таком переизбытке жили внутри старого знакомого, передались и ему — есть в компании оказалось очень даже приятно.

Когда помидоры закончились, комплименты отзвучали, а посуда исчезла, Ран, сложив руки в замок, посмотрел на Лефа и произнес:

— Ну, а теперь — к делу. Что тебя ко мне привело?

Леф нахмурился, разом теряя веселость, юношеское лицо стало старше на добрый десяток лет.

— Что-то затевается, Ран, а я в ловушке.

И он поведал о произошедшем — о видении мертвых, об угрозе Высших и о странном и непонятном нашествии нечисти. Кое-что наверняка умолчал, но и этого Рану хватило.

— Лихо же ты увяз. Не завидую.

— А что бы на моем месте сделал ты?

— А я не на твоем месте.

— Ну ладно, что бы ты сделал на своем?

— На своем я уже сделал — послал придурков подальше и поселился здесь. Интриги Высших, жажда завоевать мир — это такая глупость.

— Но ты же сам — Высший демон.

— Я — это я. И я хочу спокойствия, а не всей этой ерунды. Потому что даже в моем огороде больше смысла, чем в их тупой возне. Скучно им, Леф. Вот они и пытаются развлечься. Я не такой. И ты не такой. Но что делать тебе — я не знаю. Поговори со своим нынешним хозяином, хотя на многое не рассчитывай. Если он не дурак, то захочет тебя убить. Если дурак, то и вовсе ничего не скажет. Думай сам. Что-то мне подсказывает, что ты уже решил, как поступишь, только принять это не хочешь, — он посмотрел на Лефа. — Я прав?

Тот еще больше нахмурился, а потом негромко произнес: