– А контакты?.. – Янг, наповал сраженный известиями, все еще не понимал до конца. Мужчина с некоторой досадой вздохнул.

– Контакты я заблокировал – на рабочем телефоне они у меня есть. Да и вообще, все что папа пока делает – это проводит пальцем по экрану, чтобы принять вызов, когда звоню я. Не время сейчас выяснять это! Позвонить… сначала ему, или все-таки Марко?

Арчибальд, безучастно сидевший все это время с закрытыми глазами, слабо усмехнулся. Болтуны… Переливают из пустого в порожнее, повторяя по сотне тысяч раз одно и то же. Конечно, ситуация с капитаном Риком Барракудой до сих пор кажется странной – пятисотлетний пират, внезапно возвращенный к жизни то ли по глупости дикарей, то ли по какой-то задумке мокоя, живет себе и здравствует в настоящем времени. Но Дерек и вправду мог бы догадаться, что прозябать ему в дикости Доминик не позволит. В конечном итоге, по идиотской шутке судьбы и благодаря проискам того же мокоя, Конте был рожден сыном Рика Барракуды пять сотен лет назад. Это потом уже его перекинули в это время, где он занял достойное место.

А вот сам Барракуда в свое время тесно общался с мокоем, делил тело с его духом… Но, с другой стороны, об изгнании подселенцев из человеческого тела должен больше знать экзорцист.

Арчи вздохнул. Какой сделать выбор, он тоже не знал.

– Шансы равны, Ник, – хрипловатым голосом проговорил он, закашлявшись на последнем слове, – Оба они могут знать, как помочь мне, а могут и не знать. На стороне Галлани – книги, на стороне Барракуды – опыт общения с этой мразью… Звони отцу. Если он не сможет помочь – позвонишь экзорцисту.

***

Позвонить Доминик не успел – его действия опередил звонок телефона Арчибальда. А коль скоро Конте планировал беседовать с родителем по громкой связи, чтобы не пересказывать потом его слова друзьям, он вежливо уступил право первой беседы пострадавшему.

Молле, не обращая на его заботу внимания, достал из внутреннего кармана пальто телефон и принял вызов. Голос его при ответе казался усталым.

– Да, Кевин. Да. Нет. Потому что нет, потому что кровь Ника здесь бессильна… Конечно. Просто, когда он влил кровь мне в рот, я почувствовал, что яд отступил, но не исчез. Он словно… затаился на время, выжидает… Что? Да, я понимаю. Не знаю, Доминик хочет связаться с парой человек, кто может знать ответ. Конечно. Само собой. Хорошо, если будут новости – позвоню. Давай.

Разговор завершился. Мужчина убрал телефон и перевел взгляд на внимательно глядящих на него людей. Лицо его скривилось.

– Что? Подслушивать чужие разговоры…

– Кевин же целитель, – перебил его Дерек, не дожидаясь конца фразы, – Он способен лечить прикосновением, у нас на глазах вылечил тогда рану Карла, да и твою… Разве он не может помочь сейчас?

Арчибальд, очень недовольный тем, что его прервали, сдержал вздох, резковатым движением убирая телефон.

– Кевин не лечит от яда. Или, во всяком случае, не от каждого. У его способностей тоже есть предел, Рик, вспомни Эрея1*! Тогда нам пришлось отправляться на край света, чтобы вылечить его, и даже кровь Ника оказалась бессильна! А в моем случае я не уверен и что вода источника в Восточной долине помогла бы. Здесь что-то… – мужчина замялся, – Я не знаю, как объяснить… Понимаешь, я помню, как выглядела кровь мокоя. Черная, маслянистая… И у меня ощущение, что вот это черное и маслянистое сейчас ползает где-то внутри меня. Постепенно увеличивается, разрастается и, чем больше оно становится, тем… – он закашлялся и махнул рукой. Потом вдруг поежился и плотнее запахнул теплое пальто.

– Холодно.

Доминик и Дерек переглянулись. Слова мужчины сами по себе вызывали ужас в их душах, а уж то, что он внезапно начал мерзнуть и вовсе пугало – сколько они себя помнили, Молле никогда не жаловался ни на жару, ни на холод.