Таков круг, от которого расходятся векторы поиска цели, таково ядро, на котором основываются все производные, в том числе и власть, и мораль.

Имея это ядро, Россия может повести за собой весь мир, вырвать его из-под лжи, объединить множество собственных целей в единое, в том числе и державную суть и особость своей миссии. Более того, уже на этапе организации этого ядра она получит великую Цель и Путь к ней. Она может стать первым – получит лидерство, которое невозможно оспаривать, до которого можно только дорасти внутренне. И любое последующее государство, доросшее до такого лидерства, автоматически станет ее сподвижником. Обретши Путь, Россия может добиться того, чтобы не конкуренция с ее волчьими законами стала движущей силой псевдопрогресса, а сотрудничество между всеми народами вело человечество к Совершенству.

Трудно сказать, как много хорошего в том, что Россия позволила себе перечеркнуть или даже вычеркнуть. Благо это или зло в масштабном смысле – покажет время, хотя для того поколения людей, кто пережил последние, более чем революционные перемены, счастья от этого не прибавилось. Сегодня страна притворяется свободной, демократической, раскрепощенной, воспринимая вседозволенность за свободу, невежество – за достижение. Такое впечатление, что люди обрадовались тому, что отпала необходимость думать.

И советская власть особо не нуждалась в том, чтобы люди думали, но, по крайней мере, она не воспрепятствовала мыслительным процессам. Огромная пропасть между народом и властью являла собой еще и защитный ров. Да, власть делала вид, что контролирует, народ делал вид, что контролируем. Власть лгала самому себе и народу, народ притворялся, что верит. Но при этом оставался относительно правдивым с собой, за счет чего приобретал бóльшую мудрость.

Люди находились как бы в поезде – ехали туда, куда ведут рельсы. Правда, в этом же поезде (пусть в более комфортабельных вагонах) находилась и власть. Мало к чему обязывающая общественная жизнь вкупе с относительной, но достаточно надежной социальной защищенностью предоставляла народу определенную свободу. Люди были ограничены в мелочах, но, во многом вопреки желанию власти, были, пусть относительно, свободны в большом. Имелись существенные трудности с поездками за границу (в этом отношении для большинства и сегодня мало что изменилось, разве что причины другие), быт так называемого простого человека (по мне простых людей в широком смысле слова вообще не бывает) не отличался особым разнообразием, гласность ограничивалась сообщениями ТАСС, свобода слова – рамками восхваления власти, но при этом никто не мешал думать. Большей частью пустые газеты и бесцветное телевидение только способствовали этому. Те, кто хотел, могли свободно мыслить. В то же время лучшие образцы мировой литературы переводились, настоящих писателей, пусть с купюрами, но печатали. Кроме того, власть была уверена в себе, в правдивости, в верности избранного ею пути, и самое главное, в своей вечности, что, с одной стороны, отдаляла ее от народа, с другой, предоставляло народу все больше свободы.

Конечно, свобода эта была относительной, но даже благодаря ей, ограниченной многими факторами, страна рождала все больше личностей. Дискуссии на страницах отдельных газет, толстых журналов вовлекали все больше людей в размышления о серьезнейших, общественно значимых проблемах. В определенных, достаточно жестких рамках, под надзором идеологии люди становились все выносливее, круг размышлений все больше расширялся. Появлялись произведения, созданные вопреки тому, что желала власть, поднимались проблемы, которые она ни в коем случае не хотела бы даже обнародовать. Все благодаря тому, что та частица свободы, которая лежала на основе всего этого, была истинной. Точно так же как Америку сделала Америкой та куцая демократия, которая была практически по наитию взята на вооружение первыми эмигрантами.