Так, первое, извилистый мой друг, – мы вроде выяснили, что убивать и сдавать нас не собираются. Ну, по крайней мере, к этому есть все предпосылки. Ага, тебя сейчас подлатают и печать девятых на лоб поставят, чтоб не убежал. Потом публично казнят, чтоб все видели. Если мы будем вечность в проклятой роще прорастать, я тебя изведу. Не сомневаюсь в этом, дружище. Деревом быть мне противопоказанно, так что давай-ка без этих мыслей. Надежда на лучшее и всё такое. Ну а второе – не нас, а их. Я не пойду со всеми к остроухим, туда, где Теа… Я боюсь встречи с ней, честно говоря. Очень хочу, поскольку безмерно соскучился и чувствую себя виноватым перед ней во всём. Но… Меня одна лишь мысль о возможной встрече чуть ли не до панической атаки доводит… Не знаю, короче… Тяжело… Не готов я сейчас с ней видится. Наверняка, как и она тоже.

– Кенара, у меня есть к тебе просьба, точнее даже мольба о помощи, – заговорил я наконец с эльфийкой, прекратив свои внутренние разглагольствования. – Видишь эту девочку, – я указал на Афи, которая отошла с рослым эльфом в сторону от Шпартко. – Она умирает, её нужно доставить в одно место, чтобы спасти. По её следу идут ножи. Мне удалось сбить их со следа, но, думаю, надолго этого не хватит.

Эльфийка хотела что-то сказать, но я жестом попросил её помолчать.

Ай, блин… А чего это здоровая рука так вдруг заболела?.. Раньше такого не было. Ты чего, коновал, тут натворила? Не отвлекайся на бред. Опа… Мы опять ролями поменялись… Ну ладно, если что, умничай, а то я, видимо, уже не в форме.

– Возьмите моих спутников к себе, – продолжил я изъяснять свою мысль Кенаре. – В стан большого и наверняка самого элитного отряда ножи не полезут. Пусть девочка хотя бы до деревни Теа дойдёт в безопасности, не озираясь по сторонам. Да и остальным нужен отдых. Я с вами не пойду, буду держаться рядом. Не хочу тревожить старые раны Теаромоны своим присутствием. Поверь, Кенара, твоя сестра мне очень дорога… Дороже, чем кто-либо может представить, да я сам не могу даже понять, насколько сильно… дорога.

Слышь, серый из моей головы! Что за косноязычие? Нам умничать и петь соловьём надо, давай работай там.

– Кен, передай мою просьбу Шину и скажи ему, что всё, как и в прошлый раз, на честном слове, без обмана. Я выложил все карты на стол и прошу вашей помощи. Помощи не для себя, для неё.

– Занятная просьба, – только и ответила остроухая и поднялась на ноги. – Я закончила.

Приняв сидячее положение, я потянулся и прохрустел костями. Боли не было, и, почувствовав себя лучше, я решил встать на ноги, но остроухая мне этого не позволила. Когда я посмотрел на неё, она отвернулась. Лицо у неё было сдержанным, но вот глаза пылали яростью, Кенара явно меня сейчас недолюбливает. Скорее всего, из-за сестры, оно и понятно, но мне нужна сейчас её поддержка. Меня пусть ненавидит и презирает сколько угодно, остальным же нужна помощь. Пока Шин там лясы с орком точит, присядь на эти ушки. Убеди её! Спасибо за столь очевидный совет, капитан-голова.

– Кенара, послушай, – вновь обратился я к ней. – Нам правда нужна ваша помощь. Я один уже не вывожу всю эту заваруху. Гоблин просто пустослов, орк – идеалистически убеждённый паломник Ангелов звёздного неба, и девочка слишком наивная… И глупая для своего возраста, – быстро заговорил я, не давая собеседнице вставить свой едкий комментарий. – Они и близко не понимают всю тяжесть нашего положения. Я не хочу видеть их смерти, они заслуживают жизни. Я за них тебя прошу. Поговори с Шином, возьмите их под свою защиту на время.

– Я вылечила тебя только по приказу командира, – сухо ответила сестра Теа, всё так же смотря на меня. – Так что заткнись, или я получу прекрасный повод, чтобы лично тебя прирезать за то, что ты сделал с Теаромоной.