– Так себе мотивация, – слегка скривился я.

Встав с мягкой кровати, потянулся и размял тело в лёгком подобии зарядки, изрядно так прохрустев всем, чем только можно было, ну хоть песка не насыпал. Она старше тебя в три раза. Мозг я образно.

– Твоя одежда.

Ева сняла с крючка на стене мои шмотки, что висели там на вешалке, и положила их на кровать. Сама же налила себе сока и отошла к окну, чтобы не смотреть.

– Я к тому, что мною движет, грубо говоря, месть. Какое там благо, просто острое и беспринципное желание прервать

чью-то жизнь, и при этом ещё обратить в прах множество других жизней, – произнёс я, освобождаясь от казённой одежды. – Блин, если говорить это вслух, то приходит осознание того, что собираешься сделать. Звучит это теперь не так просто и радужно, как было в мыслях.

– Слова, произнесённые вслух, порой обретают совсем другую форму, нежели мысли, – ответила Ева, всё так же любуясь красотами своих владений. – Так может тогда стоит переменить своё решение и не идти на поводу у судьбы, остановиться? Чтобы не совершить ещё больше ужасного и непоправимого.

– Я пытался, но сценарий судьбы возвращает меня на эти рельсы… на эту борозду… колею, – произнёс я то, что уже давно крутилось в голове. – Я уже пытался, ты же знаешь.

– Ты всегда можешь сделать другой выбор, остановиться. В моём городе для тебя всегда найдётся место. Или ты можешь продолжить свой путь и пасть в пучину тьмы ещё сильнее, став тем чудовищем, которым тебя все считают.

– Я думал об этом… порывы были. Но не могу, слишком много… просто уже не могу остановиться, – замялся я, мгновенно скиснув.

Справившись со штанами, я потянулся за рубашкой и застыл, как гром среди ясного дня меня пробила мысль. У Евы причин ненавидеть Тамику ещё больше, чем у меня, но она убеждает меня остановиться. Ты прав, дружище, тут может быть только одно.

– Общая судьба? – спросил я у неё.

– Нет, мой отец был обращён Декардой, и я не связана с Тамикой общей судьбой, – она обернулась и продолжила. – Я ненавижу императрицу так же, как и ты, может даже больше. Весь город испытывает к ней и её вельможам неприязнь как минимум.

Подтвердила властительница мои ранние догадки и направилась неспешно ко мне, говоря размеренно и спокойно.

– Этот край был на грани вымирания, я же говорила. Сейчас население моих владений – это люди в основном, свора рыцарей смерти, половина из которых не зависит от императрицы, и меньше сотни вампиров со свободной волей. Когда на имперских приёмах и собраниях меня объявляет мой глашатай – человек – это вызывает у всех усмешку.

Ева Треци подошла ко мне вплотную и положила свою маленькую руку мне на грудь. Я даже что-то застеснялся от этого, но не мог оторваться от её взгляда.

– Смерть императрицы нас никак не коснётся, все только порадуются этому, – продолжила вновь она. – Ты сейчас, наверное, думаешь, что я пытаюсь тобой манипулировать, как и все остальные, вселить тебе чувство доверия, но нет. Это не так. Ты рассказал мне свою историю, я просто даю совет и пытаюсь помочь. Поскольку если ты продолжишь эту вендетту, то падёшь во тьму ещё сильнее. Прежде всего в своих же глазах.

Я взял руку собеседницы и поцеловал её пальчики, потом просто притянул к себе и обнял, через мгновенье замешательства девушка ответила мне взаимностью. Было приятно чувствовать прикосновения Евы, объятия её. Это дарило спокойствие, но в то же время и какие-то тревоги маячили на горизонте. Треци хотела мне действительно искренне помочь без каких-либо мотивов. Поскольку ей, как свободной от общей судьбы властительнице, гораздо выгоднее, если бы я прирезал скотобазу на императорском троне, но она думала обо мне, о моей душе. Странно, что даже мозг молчит, я ожидал комментария – что девочка облапошила и всё такое; что я слюни распустил; что это более хитрая игра, а я лох. Но нет, я верил Еве, верил в её искренность и чистоту помыслов, просто нутром чувствовал. Поэтому моё решение не могло её порадовать.