– Подвесочку бережет, – скептически хмыкнула Аня, – но в остальном, пожалуй, неплохо, аналитик. И все-таки, я надеюсь, ты умеешь драться, приключись чего.

– Надеюсь, ничего не приключится, – с туманной улыбкой ответил Матвей.

Аня пожевала губу какое-то время, но вроде бы успокоилась.

– Что касается меня, то ты почти везде угадал, – спокойно сказала она.

– Почти? Что же я не учел? – заинтересовался Матвей.

– Я программист. Полевую лабораторию одолжила на кафедре химии, но сама к ней прямого отношения не имею. Просто умею ей пользоваться, нужно эм… провести пару тестов. А ты правда думал, что сможешь узнать профессию человека по одному предмету в сумке? Будь у меня там ствол, к операм бы записал? Не такой уж ты и крутой, аналитик.

Аня довольно прыснула в кулачок, но тут же перестала смеяться, видя, как помрачнел Матвей.

– Ладно, не куксись. Ранимый, да? В остальном ты все верно сказал, я действительно еду выяснить, что стало с моими друзьями. СМИ раздули из этой трагедии хренов спектакль, одна история лучше другой.

– И какие последние теории у журналистов? – спросил погрустневший Матвей.

– Классический набор. От пришельцев до зомби-фашистов. Проклятые стервятники всеми силами пытаются сделать из нашего Лога второй Перевал Дятлова. Уверена, уже где-то пишется сценарий для драматичного фильма ужасов. Все эти тела, что находили в этих лесах в последнее время, просто жуть какая-то. И ведь не только УфУ-исты. Особенно пробирает от истории с той девочкой в желтом дождевике с котятами, читал?

– Читал, – со вздохом сказал Матвей, – к сожалению, очень жаль ее, еще совсем юная была. Так ты считаешь, что произошедшее было делом заурядным?

– Ну все нормальные люди, думают, что это был Добрыня. Знаешь, так прозвали того большого самца бурого медведя, которого здесь часто видели. Мы ездим в Лог последние пять лет и никаких летающих тарелок, не видели, а вот угроза агрессивного животного остается вполне реальной в этих лесах. Ничего другого, мистического или зловещего с нами не приключалось. Все было обычно, знаешь, пиво под луной, купание в озере, шашлыки.

– Костер в заповеднике, – Матвей театрально поцокал языком.

– Если выберемся отсюда, сдамся властям- со смехом пообещала Аня.

– А в прошлом месяце, значит, ты решила не ехать с остальными?

Аня промолчала. Она шумно втянула воздух губами, движение, которым выдала в себе курильщика, пытающегося завязать. Матвей заметил это, но с трудом сдержал себя от неуместного комментария.

– Я тогда только переболела, – продолжила она, – пневмония со всеми вытекающими, решила не поехать. Так сильно расстраивалась, но в итоге, думаю, меня это спасло. Представляю, как и мое разбухшее тело вытаскивают из того озера. Бедная Наташка, ее живот так разнесло в воде, а ведь она выдвигалась на титул «Фитоняшка УфУ-2024».

Аня нервно засмеялась и быстро замолкла, виновато смотря на Матвея.

– Прости, забыла вас познакомить, – пробормотала она, – мое больное чувство юмора, Матвей. Матвей, мое больное чувство юмора.

– Рад знакомству, – серьезно ответил Матвей, – не переживай, подобные шутки, типичная реакция в стрессовой ситуации, а ты, я вижу…,

– Матвей, я запрещаю тебе меня анализировать. Чувствую себя на приеме у государственного психолога. Знаешь, который стремный и бесплатный, – строго перебила Аня.

Матвей кивнул и провел пальцами по губам, имитируя застежку.

– Договорились, не буду. Давай обсудим твою теорию произошедшего, она ведь у тебя есть? Судя по твоему скептическому настроению и уверенности, с которой ты рассекала на байке в темноте по лесу, ты точно убеждена в ее правоте?