– У нас Петя газету на балконе склевал, так бумага встала комом в зобу – чуть не задохнулся бедняжка, – попыталась заговорить старушка впереди, но, узнав, что за зверь шевелится в рюкзаке, переставила клетку со своим петухом подальше.

В кабинете тоже все пошло наперекосяк. При осмотре врач, увидев пациента, оторопел, руки его дрогнули, не удержав выскочившую птицу, и она радостно взмыла под потолок. Старинная институтская аудитория с потолками под четыре метра после тесной ванной стандартного панельного дома показалась сове настоящим раем. Ловили ее впятером, призвав на помощь двух ассистенток и даже уборщицу. Сафари было долгим и не без потерь инвентаря. На пол летела посуда, пробирки, медикаменты…

Заплатив пару тысяч, Андрей Андреевич печально побрел со спеленатой совой домой. Теперь он был обогащен знанием, что кормить ее нужно не просто мясом, но и протертой на мелкой терке морковкой, а также творожком и прочими витаминизированными продуктами, которые он и сам видел далеко не часто. Относительно лапы было высказано несколько противоречивых предположений и выписана какая-то редкая мазь.

Начались суровые будни. Лечиться сова не желала, повязку на ноге сдирала, попутно щиплясь и угрожающе щелкая клювом. Помыться в ванной стало совсем проблематично. Продукты, деньги и терпение были на исходе. Радоваться сове продолжал только Алексей, приводивший время от времени своих одноклассников полюбоваться на редкого зверя.

– Назад в лес ей нельзя, она с такой ногой там не выживет, – печально повторял он с явным расчетом, что родители слышат тоже.

Лапа не заживала, шишка продолжала увеличиваться.

Наконец, открыто запротестовала Татьяна Николаевна. Жизни в доме, по ее версии, не стало никакой.

– Да, в лес ее нельзя… – соглашался обычно Андрей Андреевич, – обратно на дачу тоже не вариант, ведь Михалыч ни следить за ней, ни кормить не станет. В лучшем случае чучело сделает.

И вдруг его осенило:

– А может, превратить сову из статьи расходов в статью доходов?

– Это как?

– Продать в зоомагазин!

– А они возьмут?

– Еще как возьмут! С руками оторвут такое сокровище! Это ж полярная сова, редкостный экземпляр!

Опять начались процедуры непростого упаковывания подарка, который давал понять, что он далеко не подарок. Когда в третьем зоомагазине, даже не глядя на предмет разговора, продавцы отвергли гордую птицу, поскольку на нее не было никаких справок и документов, Андрей Андреевич понял, что пропал. Страшное уныние охватило его, и когда он ощутил всю полноту отчаяния, за спиной раздался тоненький детский голосок:

– Мама, мама, ну купи мне попугайчика!

Он оглянулся и увидел у прилавка маму с дочкой, которая показывала на клетку с волнистыми ярко-синими попугайчиками.

– Ну зачем тебе такой маленький? Мы же с тобой побольше хотели, а эти и говорить не научатся. Видишь, у них головка с наперсток. Там мозгов совсем нет!

– Ну и что, что нет! – артачилась девочка. – Они все равно хорошие.

Поняв, что это последний шанс, Андрей Андреевич, немного чувствуя себя Остапом Бендером, ринулся в атаку:

– Хотели завести попугая?

– Да вот, – замялась мамаша, – мы думали большого какого-нибудь завести, чтобы разговаривать умел.

– А у них нет больших… только маленькие, – чуть не рыдая, протянула дочка, которая по возрасту была вдвое младше Алексея.

Пряча рюкзак до поры за спину, Андрей Андреевич растянулся в самой доброй улыбке, на какую только был способен:

– Попробую помочь вашему горю! Есть у меня попугайчик, большого размера… северный. Хотите – покажу?

– Хотим! – ответила девочка, и на этих словах Андрей Андреевич победно вытащил из-за спины рюкзак.