Мейсон пожал плечами.

– Давайте подойдем к проблеме с юридической точки зрения, – продолжал Хардвик. – Только в двух случаях человек, обвинивший другое лицо в совершении преступления, не несет никакой ответственности. Во-первых, в случае, если данное лицо действительно виновно в совершении преступления. Закон о клевете в нашей стране отличается от подобных законов многих других стран. У нас соответствие истине является бесспорным оправданием для заявлений, которые иначе могли бы квалифицироваться как клеветнические или оскорбительные.

– Спасибо вам за юридическую консультацию, – сказал Мейсон.

– Я не собираюсь вас консультировать, – усмехнулся Хардвик. – Я обращаю ваше внимание на сложившуюся ситуацию, как она выглядит с точки зрения закона. Во-вторых, мистер Мейсон, человек не несет ответственности за обвинение в случае добросовестного заблуждения. Предположим, мистер Эддикс обвиняет Джозефину Кэмптон в совершении преступления. У него может быть два оправдания. В том случае, если она виновна в совершении преступления и он может доказать суду свою правоту, это будет для него достаточным оправданием. В том случае, если она не виновна в совершении преступления, а он утверждал, что виновна, ему требуется лишь доказать, что его заблуждение было добросовестным. Другими словами, что он был искренне убежден в своей правоте, давая подобную информацию третьему лицу, проявившему законный интерес к этому делу. Это полностью снимает обвинение в клевете.

– Я не имею ни малейшего желания обсуждать юридические вопросы, пока мне за это не заплатили, – зевнув, сказал Мейсон. – В этом деле у меня нет клиента, и, как я думаю, не будет.

– Конечно, мистер Мейсон, – сказал Хардвик, – обстоятельства сложились так, что вы попали в довольно странную ситуацию. Если я вас правильно понял, то вы впервые заподозрили, что упомянутые предметы могут находиться в каменной вазе, когда прочитали записи в дневнике Элен Кадмус?

– Совершенно верно.

– Записи были сделаны ее собственной рукой?

– Говоря откровенно, мистер Хардвик, я не знаю.

– Вы не можете не понимать, что такого рода записи не могут быть приняты судом в качестве доказательства, – сказал Хардвик. – Это просто слова, написанные рукой Элен Кадмус. Вполне возможно, что они были написаны с корыстной целью.

– Каким же образом проявилась корысть? – поинтересовался Мейсон.

– Элен Кадмус ведь сама могла взять эти вещи и спрятать их в вазе, а затем специально сделать запись в дневнике, чтобы в случае, если попадет под подозрение, она могла сослаться на свой дневник. Запись должна была бы подтвердить ее заявление о том, что вещи прятала обезьяна. Мистер Мейсон, мне не нужно вам объяснять, как она могла подготовить себе алиби.

– Я не думаю, что вам вообще нужно что бы то ни было мне объяснять, – заметил Мейсон.

– Я полагаю, – обратился Хардвик к Натану Фейллону, – что нам лучше обсудить этот вопрос непосредственно с мистером Эддиксом.

– Он просил передать вам, что не сможет вас принять, – повторил Фейллон. – Он ранен. Вчера его чуть не убила одна из горилл. Все это произошло на моих глазах.

– Хорошо, – хмуро кивнул Хардвик. – Натан, я думаю, нет никакой необходимости дольше задерживать мистера Мейсона и мисс Стрит. Как я понял, они собираются уезжать.

– Мне тоже так кажется.

– Спокойной ночи, – резко сказал Хардвик, протягивая руку Мейсону и поклонившись еще раз Делле Стрит.

– Я позвоню охраннику у ворот, чтобы он вас выпустил, мистер Мейсон, – сказал Фейллон. – Я думаю, охранник предупреждал вас, чтобы вы ехали по дороге прямо к воротам, не останавливались и не выходили из машины. Спокойной ночи.