«Русская интеллигенция всегда была рассадником вольнодумства… Естественно поэтому, что на интеллигенцию репрессии обрушились с особой силой.
Но, пожалуй, самой ужасной была судьба советских писателей… Из 700 писателей, присутствовавших на первом съезде в 1934 году, только «может быть полсотни» дожили до второго съезда в 1954 году… В общем итоге носителей культуры погибло «более тысячи».»
«Когда упоминались цифры в десять или пятнадцать миллионов, а то и больше, возникало инстинктивное ощущение, что это противоречит здравому смыслу, не согласуется с обычным жизненным опытом… Но ведь реальность сталинских порядков вообще нередко ставилась под сомнение, посколку представлялась немыслимой. Ведь сталинский стиль в том и состоял, чтобы творить дела, дотоле морально и физически невообразимые.
Но всё равно трудно соглашаться с гигантскими цифрами, трудно не усматривать в них «очевидных» преувеличений… Я склонен принять цифру восемь миллионов человек, находившихся в лагерях в течение 1938 года. Ни в коем случае эта цифра не может быть далека от истины.»
«Самые осторожные оценки численности лагерников в доежовский период выглядят следующим образом:
в 1928 году было 30 тысяч заключённых;
в 1930 году – свыше 600 тысяч;..
в 1931–32 годах – около 2 миллионов;..
в 1933–35 годах… 5 миллионов человек;
в 1935–37 годах – 6 миллионов.
Для сравнения укажем, что в царские времена максимальное число сосланных на каторгу (1912 год) составляло 32 тысячи человек, а максимальное общее число заключённых по всей стране было – 183949.»
[Кто же более «кровавый»? Если Николая II назвали «кровавым» уже сразу после «Ходынки», то как же можно по всему, что здесь приведено, оценить и прозвать Сталина?! – Авт.]
«Из Москвы поступали приказы о ликвидации определённого числа бывших участников оппозиции – и эти приказы выполнялись после беглого опроса намеченных жертв.»
«…Мы видим, что во времена Достоевского арестанты имели значительно большую свободу внутри лагеря.»
«Миллионы рабов-заключённых в распоряжении ГУЛАГа играли важную экономическую роль и воспринимались как нормальный компонент советского народного хозяйства.» [И это – на пути к коммунизму! – Авт.]
«…Массовые аресты, действительно, остаются в основном явлением политическим. Желание получить даровую рабочую силу могло быть вторичным мотивом. Ведь инженеры и учёные, врачи и адвокаты не потому арестовывались, что кому-то хотелось превратить их в плохих лесорубов.»
«Если кухонные помои в лагере выливались в выгребные ямы при уборных, то даже и там на помои немедленно бросались группы голодных.»
«Существовал ряд лагерей особенно сурового режима… Из тех лагерей людей ни при каких обстоятельствах не выпускали живыми.»
«Даже сравнительно мягкие лесные лагеря были лагерями смерти.»
«В период 1927–38 годов смертность превысила нормальную на 2,3 миллиона человек – в результате действия лагерей и ссылки… Умерших в лагерях с 1936 по 1939 год: два миллиона восемьсот тысяч… С 1939 по 1941 год за колючей проволокой умерло ещё 1,8 миллиона заключённых.»
«Обычно, когда срок у политического заключённого кончался, его вызывали к оперуполномоченному и сообщали, что срок продлён на столько-то лет.»