– Это видно невооружённым глазом! – ответил на это Григорий Иванович. – Что в нём было?

– Завещание, деньги и драгоценности! – продолжал дрожать дворецкий.

– Очень любопытно! – произнёс Бекендорф. – У кого ещё может быть ключ?

– Ни у кого. Только у меня и графа.

– Где его ключ?

– Всегда носил при себе в кармане на цепочке.

– Ну что же, в этой комнате, пожалуй, всё! Давайте вернёмся к графу!

Вернувшись в кабинет, следователь и дворецкий подошли к телу Алексея Дмитриевича, и Семён Игнатьевич аккуратно достал ключ от сейфа из кармана графа. Отсоединив, отдал его Бекендорфу. Тот, убрав ключ в карман, попросил вести нас в другие комнаты. Осмотр других комнат на втором этаже ничего не показал.

Спускаясь по лестнице, Григорий Иванович спросил у дворецкого:

– Семён Игнатьевич, скажите, кто был поверенным в завещании графа Чернышёва?

– Он обращался в нотариальную контору на Невском проспекте под названием «Рихтер и партнёры».

– Хорошо, заглянем и к ним.

Спустившись на первый этаж, Григорий Иванович подошёл к вазе в одном из проёмов, внимательно её осмотрел, заглянул внутрь, достал оттуда ленточку чёрного цвета и произнёс вслух:

– Очень любопытно!

Затем от убрал ленточку в карман и спросил Семена:

– Чья здесь комната? – указал на дверь рядом с проёмом.

– Горничной Дуни.

– А, это милая барышня, которая приехала за нами.

– Верно!

– Она сейчас у себя?

– Должна быть.

– Заглянем к ней.

На стук в дверь вышла Дуня в чёрном платье и белом фартуке. Девушка явно ожидала повторной встречи с нами и привела себя в порядок. Волосы каштанового цвета были аккуратно причёсаны и прикрыты белым чепчиком. На щеках горел лёгкий румянец, то ли от переживаний, то ли от моих ухаживаний. На ногах красовались аккуратненькие туфельки чёрного цвета, начищенные до блеска. Кроткий, но в то же время лукавый взгляд зелёных глаз обдавал наивностью и простотой.

– Рады видеть вас снова, Дуня! – начал Бекендорф. – Скажите, любезная, как часто вы наводите порядок в доме?

Дуня не ожидала такого вопроса, захлопала своими длинными ресницами и удивлённо посмотрела сначала на следователя, потом на меня, потом на Семёна. Последний взглядом показал, чтобы не тянула с ответом.

– Раз в три дня! – неуверенно ответила Дуня.

– И когда в последний раз?

– Два дня тому назад. Как раз сегодня должна была приступить к уборке.

– Очень хорошо! Сегодня можете этого не делать. Скажите, где вы были вчера ночью в районе двенадцати?

– Здесь, в своей комнате.

– Вы что-нибудь слышали подозрительное?

– Нет, простите. Я уже спала, наверное, – ответила Дуня и опустила свои глаза.

– То есть, как вернулся хозяин, вы тоже не слышали?

– Нет!

– Вы позволите нам пройти к вам в комнату?

– Скажите, а что, хозяина, правда, убили? – словно не услышав просьбу Григория Ивановича, спросила Дуня.

– Увы, да!

Дуня испустила удивлённый вздох, широко раскрыла глаза и прикрыла рот рукой.

– Так вы позволите? – попытался снова следователь.

– Ой, у меня небольшой беспорядок, можно я сначала приберу, а потом приглашу вас? – опомнилась Дуня

– Девушка, в этом доме произошло убийство. И я как судебный следователь приступил к его расследованию. Если вы будете препятствовать, я буду вынужден вас арестовать как подозреваемого.

От слов Григория Ивановича Дуня вздрогнула, забегала глазами и начала переминаться с ноги на ногу.

– На самом деле я вчера кое-что слышала и видела! – тихо сказала она.

– Так, девушка, не томите и говорите скорее! – удивлённо вскинув одну бровь, произнёс Бекендорф.

– Сейчас, – сказала Дуня и скрылась у себя. Вернувшись к нам ещё раз, обвела всех взглядом и начала свой рассказ каким-то заговорщическим голосом: