Поезд медленно тронулся, набирая ход. Застучали колеса, мимо проплыл железнодорожный перрон. Пользуясь тем, что он находился напротив очаровательной пассажирки, Евграф внимательно рассматривал незнакомку.

Судя по автору, который был написан на обложке книги, мадемуазель была совсем неглупа. Это были стихи Шелли, английского поэта, считавшиеся достаточно хорошими и современными. В своих стихах он ярко передавал образы природы и жизни людей, стремился к светлому и доброму. Евграф любил этого поэта, но по-своему, ему нравилось некоторые из его стихов цитировать дамам. Действовало безотказно! Помогало сблизиться и перейти грани холодности в отношениях. Любая девица после этого сразу начинала считать его человеком тонким и романтичным, имеющим душу мечтателя и философа, и это очень радовало. У него зародилась мысль затеять небольшую интрижку, не выходя за черты светского общения.

Евграф считал себя довольно привлекательным мужчиной. Имея рост выше среднего, благодаря постоянному занятию гимнастикой и физическим тренировкам он был строен и хорошо сложен. По крайней мере, так говорили женщины. Он придерживался современной строгой моды в причёске и ношении бороды, предпочитая стиль «а-ля пуританин». Данный стиль предусматривал боковой пробор, отсутствие усов и короткую аккуратную бороду. Однако усы он носил, так как многие друзья и знакомые дамы утверждали, что так он выглядит гораздо мужественнее.

Для поездки в Тулу был надет новый английский костюм, недавно пошитый у знакомого портного. Пиджак и брюки, дополненные белой сорочкой, сидели на нём безукоризненно.

Пока Евграф раздумывал о возможности завязать знакомство с очаровательной незнакомкой, у него появился конкурент.

Раздался звонок колокольчика из купе, где располагался молодой офицер. Затем второй и третий, но кондуктор, видимо, занятый другими пассажирами, не торопился по вызову. Возможно, это разозлило подпоручика. Возможно, была другая причина, но офицер вышел из купе и направился по коридору в поисках потерявшегося кондуктора. Проходя мимо Тулина и мадемуазели, читающей книгу, он остановился как вкопанный, поражённый очарованьем девушки.

Видимо, наблюдая вокруг себя только гражданские лица, он решил действовать с напором. Стукнув каблуками, подпоручик пафосно и развязно произнёс: «Сударыня, позвольте представиться, подпоручик Матвей Лисицын. Могу предложить компанию! Давайте прочтем вашу книгу вместе! Возможно, вам так же скучно, как и мне?»

«Это первое, что пришло в пьяную голову. Откровенная и безграничная глупость. Видимо, больше ни на что не способен», – подумал Евграф, наблюдая попытку офицера завязать общение с пассажиркой.

Однако вслух не промолвил ни слова, сделал вид, что это действие его не касается. Незнакомка молчала. Скорее всего, обдумывала, каким образом ответить, не оскорбляя офицера.

Через минуту молодая особа, внимательно оглядев подпоручика Лисицына, произнесла: «Прошу прошенья, но я занята, вы же видите это!»

После своих слов она продолжила чтение. По её лицу было видно, что навязчивая любезность её раздражает и причиняет неудобства. Не желая понимать, что попытка познакомиться ни к чему не приведет, подпоручик достал дорогие папиросы «Бабочка» с полуобнажённой дамой на коробке. Затянувшись дорогой папиросой, он продолжал навязчиво осматривать девушку.

Вообще-то курили везде и всюду. Это считалось модным и безвредным занятием. Курили в ресторациях и на приёмах. Курили в салонах и кабинетах. Курили женщины и мужчины. Высший сорт папирос стоил шесть копеек за десять штук. Второй и третий – значительно дешевле. Но в данном случае вагон был некурящим, да и поведение подпоручика было хамским. Евграф сам не курил и не одобрял этого занятия, категорически отрицательно относился к курящим женщинам. Да и по правилам хорошего тона мужчина не мог курить в присутствии женщины без её разрешения.