Лепехин. (усаживаясь в кресло возле двери) Благодарю, я сейчас, ожидая вас, одну выкурил. И потом, после пребывания в тюремных камерах тяга к табаку заметно уменьшилась…

Заглянул в дверь матрос Зверев.

Зверев. (Шилову) Вас, Василий Васильевич, стар. мех. в рубку просит… Скоро Батеневская пристань.

Шилов. (Лепехину, вставая) Я отлучусь по служебной надобности! Если обед будет готов раньше чем я освобожусь – приступайте не задумываясь…

Шилов вслед за Зверевым выходит из салона. Поднялась и прошла к выходу Лепехина.

Лепехина. Алекс, я пошла умываться… (поцеловала супруга) Не скучай!

Лепехина вышла и закрыла дверь. Лепехин встал из кресла и подошёл к панорамному окну. Стал слышен рокот паровой машины и частые шлепки приводных колёс по воде.

Макаревич. (издалека) Барсуков! Пень в коромысло! Вперёд смотри… Не зевай! На Батеневской стремнине всегда кряжи тащит по дну…

Без стука, резко открывается дверь и в салон крадучись просачивается купеческий сынок Савельев. Звуки парохода резко пропадают. Лепехин оборачивается к вошедшему.

Савельев. (Лепехину, заговорщицки) Очень удачно, что я вас застал одного, Ваше Сиятельство! У меня к вам, князь, очень важное дело, порученное мне моим отцом. И дело это негласное. Но я не требую от Вас каких-то особенных обязательств, а просто полагаюсь на вашу порядочность… Мой отец, как вам, возможно, известно – компаньон по некоторым предприятиям с хозяином парохода, на котором мы сейчас плывём – это делает меня в некоторой степени привилегированной персоной… Взять хотя бы возможность обедать в салоне командира – а не в общем буфете.

Лепехин. Так что вам угодно, Пётр Силантьевич?

Савельев. Дело в том, что мой отец хотел через меня выяснить у вас, насколько хорошо вам знаком князь Всеволод Николаевич Шаховский?

Лепехин. Чиновник особых поручений Управления внутренних водных путей?

Савельев. Да, он…

Лепехин. Только шапочно, мы не были официально представлены друг другу…

Савельев. То есть вы его знаете!?

Лепехин. Милейший Пётр Силантьевич! Встречаться изредка в коридорах министерств, ни единожды не заговорив и не имея близких связей – это значит что мы знакомы только так, чтобы узнавать друг друга по внешнему облику. Или, говоря простонародно – иметь шапочное знакомство!

Савельев. Что же мне делать!?

Лепехин. А что вы хотели сделать? Зачем вам подробности о мелком порученце не самого важного управления?

Савельев. Вот, извольте ли видеть – мой отец прослышал о том, что Николай Николаевич Шилов, владелец Пароходства и компаньон моего отца по приискам на реке Удерей, сношаясь с этим князем Владиславом, намеревается создать синдикат в нашей губернии. С привлечением иностранных капиталов… Слухи ходят уже давно, – а доподлинно о том узнать не у кого!

Лепехин. От меня вы, Пётр Силантьевич, вы ничего узнать не сможете…

Савельев. Моя поездка в М. предполагалась не ранее весны следующего года, как связанная с геологической разведкой приисков на реке Амыл. Я видите ли, по настоянию отца, отучился на горного инженера и сейчас мне доверено найти участки для развития самостоятельного от Шилова дела. Однако, когда отец узнал в Пароходстве, что на «Сибири» в М. проследует такая высокопоставленная особа как вы, он мгновенно снарядил меня в дорогу, с рекомендацией наладить с вами отношения и разузнать как можно больше о сношениях Шилова и Шаховского…. Я понимаю, что наверное вам кажется смешным моё признание, однако плести заговоры и интриги я совершеннейшим образом не умею! О чём нижайше прошу Ваше Сиятельство меня простить!

Лепехин. Вам не за что просить прощения…