– Возможно, его сбил другой виндсёрфер, – предположил инспектор. – Они носятся, как сумасшедшие.

– Кажется, там был только один, и он находился далеко. Они были друзьями: он видел, как тот упал и поплыл рядом с доской, но, когда вскоре снова посмотрел, тот уже был мертв.

Неопрятный, нахмуренный инспектор Фонсека тяжело опустился на стул, позволив своим длинным, словно у цапли, ногам протянуться почти до середины маленького кабинета. Откусив резким движением кусок от пластиковой сигареты, он убрал его обломки в верхний карман своего пиджака.

– Всё усложняется, – вынес он вердикт. – Это начиналось как обычное дело, которое не должно было потребовать больше, чем короткий отчет, а теперь у нас три случая, которые объединяет только то, что все они произошли в море. – Он фыркнул. – А я ещё так легко укачиваюсь! – Он поднял взгляд на Сезара Брухаса: – Во сколько я получу эти фотографии?

– В семь.

– Тогда лучше нам двигаться. – Он почти угрожающе указал на судмедэксперта. – А вы постарайтесь выяснить, есть ли какая-то связь между этими смертями, потому что, пока мы этого не узнаем, мы будем идти вслепую. – Он грубо выругался. – Надеюсь, эти дурацкие фотографии что-нибудь прояснят.

Но ничего не прояснили, и во время унылого ужина, на котором они больше времени посвятили изучению фотографий, чем еде, пришли к выводу, что на снимках видны только безобидные рыбешки, четыре кадра с Мириам и крупный план серой поверхности, без сомнения, одной из скал, между которыми застряла камера, когда упала.

– Похоже, единственными свидетелями были какие-то тупые рыбёшки, которые не умеют говорить, – посетовал Сезар, откладывая фотографии в сторону. – И что нам теперь делать?

– Делайте что хотите, – последовал скучный ответ. – А я пойду кормить голубей.

– Не могу представить вас с голубями.

– А у меня их больше трёхсот, – гордо ответил полицейский. – Четыре из них – чемпионы, а лучшая, Мариформес, на последнем соревновании опередила вторую на полчаса. – Он снова и снова мешал ложкой шоколадное мороженое, превратившееся в кашу. – Сидеть среди них и наблюдать помогает мне думать, – добавил он. – Несколько месяцев назад, изучая одну пару, я смог распутать дело, которое меня изматывало.

Он слегка откашлялся и бросил на собеседников долгий взгляд, пытаясь понять, не наскучил ли им.

– Речь шла об одном необъяснимом самоубийстве. Галициец, эмигрировавший в Уругвай, приехал сюда, чтобы встретиться с братьями. Всё, казалось, шло хорошо, но после визита к ним он в тот же день покончил с собой…

Он сделал долгую паузу, и было видно, что вспоминает моменты, которые значили для него многое.

– Я не мог выбросить из головы эту абсурдную смерть, – наконец добавил он. – Сестра была красива и мила, брат – преуспевающий предприниматель, а сам он не был депрессивным, не болел и, казалось, не имел никаких проблем.

– Так почему же тогда? – нетерпеливо спросила любопытная Мириам. – Почему, он решил покончить с собой?!

– Вот это и не давало мне покоя. И однажды, наблюдая за тем, как голуби спариваются, я понял: в прекрасной квартире этих двух братьев был всего один спальня… – Он щёлкнул языком с отвращением. – Я провёл кое-какие исследования и узнал, что они выдавали себя за мужа и жену. – Он откинул ложку в сторону. – Это и была разгадка! Этот бедняга двадцать лет пахал в чужой стране, чтобы посылать деньги единственным близким людям, которых он обожал. А когда наконец вернулся, чтобы разделить с ними всё, чего добился, обнаружил их ужасное извращение и не захотел больше жить.

– Боже мой! Какая ужасная история, – с ужасом прошептала англичанка.