– Я всё ещё считаю, что поведение той яхты подозрительно, – отметила англичанка Мириам Коллингвуд, когда они направлялись по морской набережной и приближались к спортивным причалам. – Почему они уходят, как только видят нас?

– Возможно, они не любят любопытных, – ответил инспектор, доставая из кармана лист бумаги и передавая его Сезару Брухасу, сидящему рядом. – Это отчёт о "Гуайкайпуро", – пояснил он. – Имя принадлежит венесуэльскому вождю, который боролся с конкистадорами, – добавил, извиняясь. – Я проверил это в энциклопедии.

Тот взял бумагу, зажёг крохотную лампочку над своей головой и начал читать вслух:

– "Гуайкайпуро", судно под панамским флагом. Владелец – Ромуло Карденаль. – Он сделал короткую паузу. – Ромуло Карденаль, венесуэльский скотовод, родился в Баринасе 8 мая 1947 года, последний потомок влиятельной и старинной льяносской семьи. Не имеет судимостей или политической принадлежности. Считается человеком, не вызывающим подозрений, хотя и несколько эксцентричным. Увлечения: азартные игры, алкоголь и женщины сомнительной репутации…

– Последнее значит, что они больше "репутации", чем сомнительные, – уточнил полицейский. – И я не думаю, что венесуэльский миллионер, "свободный от подозрений", как утверждает Интерпол, имеет отношение к этим смертям.

– А что такой человек делает на Мальорке?

– Туризм. Каждое утро он отплывает из Пальмы, обходит побережье, останавливается здесь и там, а вечером возвращается в порт.

– Зачем?

– Что "зачем"?

– Зачем человек с лодкой, который мог бы спокойно остановиться в любой бухте, утруждает себя возвращением в порт каждую ночь?

– Виновато казино, – просто объяснил тот. – Он теряет миллионы за рулеткой.

– У него так много денег?

– Ещё больше.

Ромуло Карденаль, по всей видимости, действительно обладал "ещё большими деньгами", судя по его невозмутимости, с которой он ставил фишки на десять первых номеров рулетки, и абсолютному равнодушию к тому, что капризный шарик неизменно останавливался на большом числе.

Он был коренастым мужчиной с оливковой кожей и тёмными глазами, аккуратными усиками и редкими гладкими волосами, которые напоминали о его близком индейском предке. Его большие руки были украшены дорогими кольцами, а на шее висела массивная золотая цепь, с которой, почти вызывающе, свисал подлинный испанский дублон, возможно, бесценной стоимости.

Но из всего, что демонстрировал Ромуло Карденаль с непостижимой наглостью, включая самые дорогие часы на рынке, самым впечатляющим, без сомнения, была удивительная женщина с зелеными глазами, удлиненным лицом, выступающими скулами, черными как смоль волосами, телом газели и отсутствующим взглядом. Она лениво развалилась на соседнем сиденье.

Лайла Гутроу, однако, играла очень мало, и было очевидно, что делала это скорее от скуки, чем из подлинного увлечения, беспрерывно куря короткие сигары размером с сигарету и равнодушно изучая тех, кто подходил к удаленному столу в полуприватном салоне. Их поражала сама мысль о том, что существуют люди, способные так демонстративно выставлять свое богатство напоказ.

Сезар Брухас мысленно подсчитал, что за каких-то десять минут этот грубый мужчина с глубокими глазами проиграл более пяти миллионов песет, и задался вопросом, какую же невероятную сумму должна представлять его fortuna, чтобы позволять себе такие траты не только за одну ночь, но и за множество подобных ночей.

– Тридцать, черное, чет и проходит.

Это было похоже на насмешку, как будто удача наслаждалась тем, что демонстрировала: она принадлежит только своему капризу, и даже тот, кто, казалось, имеет все, не способен ей управлять.