Егор задохнулся от восторга и трепета организма далеко не мужчины, но уже созревшего юноши, замер от великолепия увиденного.

Тонкое, гибкое тело ныряльщицы ушло метра на четыре после нырка под воду в синеватом ожерелье пузырьков воздуха. Затем тело юной красавицы очистилось. Изящными движениями, извивами всего тела, рук и ног, словно русалочка с длиннющими локонами водорослей, вместо волос, девушка попыталась дотянуться до ближайшей вершины подводной скалы, под которой затаился подводный пловец. Девушка ныряла без маски, при всём желании, она не смогла бы заметить в синей мгле водолаза в чёрном гидрокостюме, затаившегося в полутора метрах от неё, но могла насторожиться от шумных выдохов через «лёгочник» старого АВМа (марка акваланга). Мембранное дыхательное устройство акваланга работало довольно шумно. Под водой создавалось впечатление, будто рядом надсадно сипит, дышит рыба-астматик величиной с тигровую акулу.

Егор затаил дыхание, не выдыхал воздух всё то время, пока девушка находилась под водой. Это оказалось чуть более двух минут по подводным часам. Водолаз удивился опытности ныряльщицы. Тренированный студент, непьющий и некурящий, мог продержаться под водой на задержке дыхания и три минуты, и даже больше, если на спор. От юной, хрупкой девушки такой смелости и опытности Егор не ожидал.

Поднявшись наверх к лодке, чтобы продышаться, девушка повисела некоторое время у борта, поболтала ножками, скрытыми от подводного наблюдателя обвивами подвсплывших волос. В обрамлении ее неестественно длинных волос, что извивались тонкими щупальцами вокруг её фигурки, она казалось реальной русалкой, которая сейчас выберется на берег, высушит хвост и преспокойно отправится шагать на изящных ножках в городок, чтобы дурить головы романтичным юношам, типа, него самого.

Егор почувствовал, насколько он перегрелся от волнения и переживания увиденным в гидрокостюме «мокрого типа», когда при погружении вода проникает под резину костюма, но не циркулирует, согревается телом, что позволяет водолазу сидеть под водой часами, особенно, летом на Чёрном море. Стало жарко не только всему телу, но и голове. Егор был вынужден сдвинуть шлем костюма со лба на шею, чтобы из-под макушки не вырвались пузырьки пара вскипевшей воды.

Девушка ловко перевернулась, будто сделала сальто прогнувшись, ловко выпуталась из клубка змей своих волос, нырнула ещё раз. Но устремилась в глубину менее изящно, задёргалась, как нервная лягушка, раскидывая ноги и руки в стороны, при толчке и гребке, но от этого не перестала казаться Егору полным изяществом и совершенством, которое он когда – либо встречал среди спортсменок. В те времена ещё широко не применялось понятие фотомодель или подиумная модель. Понять совершенство тела ночной ныряльщицы можно было, только сравнив её, к примеру, художественной гимнасткой с неестественно длинными волосами, кои, в принципе, мешали ныряльщице, но придавали некую мистическую особенность морской обитательницы.

Очарованный красотой юной ныряльщицы, Егор прозевал момент, когда девушка резко изогнулась, так и не достигнув дна вытянутой вперед рукой, устремилась к поверхности, проскользнув, буквально, в полуметре от стекла маски невольного свидетеля.

Чуть опустившись глубже, зависнув у зеленоватых змей шевелящихся водорослей, Егор вновь замер за камнем, ожидая очередного нырка девушки.

Незнакомка ныряла еще несколько раз. Но так и не достигла дна. Глубина в этом месте была метров пять-шесть. По мерках опытных ныряльщиков неглубоко. Но для юной ныряльщицы без акваланга, на одной задержке дыхания оказалось не по силам достичь такой глубины. Рука девушки не дотягивалась до расщелины между камнями метра на полтора. При очередном её нырке, Егор проследил за направлением руки девушки, заметил на дне в расщелине несколько раковин. Внутренности их створок отсвечивали синим перламутром и выделялись на фоне чёрно-зёленых щупалец водорослей и чёрных камней.