Когда мы уезжали из Прованса в Париж на нашей новой старой машине, дочка рыдала так, что речка Иссоль отыграла июльскую засуху. Я чувствовала себя ужасно. Ведь это из-за дурацкого прищемленного нерва в моей промежности приходится оставлять ребёнка на месяц у бабушки.

– Малыш, я буду звонить тебе каждый вечер, обещаю! – кричала я в окно набирающего скорость «Рено», и ветер сдувал с лица крупные слезы. – Не забывай включать скайп!

Но едва мы уехали, ноутбук встал в позу. Самовольно удалил скайп, расквартировал у себя несколько вирусов и, опьяненный безнаказанностью, потребовал переустановки всего пакета «Виндоуз Оффис». И пришлось звонить по старинке на телефон. За две недели, что Жан приручал своенравную малиновую машину, свёкры выучили мой вечерний репертуар из Колобка, Репки, колыбельной Умке и песни утерянного авторства «Котик серенький». Ведь шушукаться с дочерью приходилось по громкой связи – на этом настояла бабушка после очередного выпуска «Специального расследования». Почему по громкой связи? О, я просто мечтаю, чтобы кто-нибудь спросил почему. Потому что если держать трубку близко к уху, электромагнитное излучение может спровоцировать рак мозга!

***

Гийом где-то прочитал, что перед родами в женщинах просыпается дикая страсть, и они изводят своих мужей всякими непристойными предложениями. Он вообще мало читал литературы по теме беременности и родов, но в том, что читал, вычленял самое важное. Пособие советовало мужчинам с пониманием отнестись к похотливым порывам, списать внезапную разнузданность жён на гормоны и по мере сил помогать им в осуществлении капризов… Из Прованса в Париж Гийом гнал машину, совершенно не считаясь с её почтенным возрастом, и то и дело напоминал о наших добрачных опытах авто-секса.

С приближением родов мои сны и правда становились всё разнузданнее, а Гийом казался всё сексуальнее. За отпуск он похудел и отрастил пиратскую щетину. Особенной прелести ему придавало новое увлечение. Он загорелся идеей разбогатеть на коллекционировании картин, в связи с чем погрузился в новый для себя мир искусства. Насколько нов этот мир был для Гийома, можно судить по тому, что ключевое для французской революции полотно Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ на баррикады» он до сих пор называл не иначе как «Голая тётка, убегающая от похотливой толпы».

Конец ознакомительного фрагмента.

Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу