– С barankas?

– Это такое выражение. У вас чай пьют со сконами и сэндвичами, у нас – с баранками и пряниками.

– Со сконами и сэндвичами – это только в книжках Джейн Остин! – рассмеялась она. – А так и на крекер не каждый расщедрится. Но знаете, я, пожалуй, как-нибудь зайду. Хотя бы чтобы разрушить стереотипы.

– Окажите любезность! Я тоже samovar не обещаю. Пересильте в себе внутреннего британца, и пускай это «как-нибудь» случится на этой же неделе.

– За что я ещё люблю русских, так это за их эффективность и чувство юмора!

– Приятно думать, что кто-то в мире ещё так искренне любит русских, – сказала я, вылезая из машины. – Кстати, меня зовут Дарья.

– Да, я уже услышала в гараже, – соседка вытянула ладонь в опущенное стекло. – Лесли, приятно познакомиться.

Благодаря Лесли я узнала, что наш кондоминиум – кунсткамера сексуальной экзотики. Выбор был богат, осталось только определиться, к кому примкнуть: к свингерам, фидерам, геронтофилам или вуайеристам. По словам Лесли, каждый день недели был зарезервирован за встречей какого-нибудь клуба по интересам, и все совершеннолетние граждане на зубок знали расписание, пароли и явки.

– Да-да, тут тот еще гадюшник, – приговаривала она, разбавляя коллекционный пуэр соевым молоком. – Оно и понятно: экспаты, оторванность от реальной жизни, сиюминутность окружения, другие нормы поведения в обществе. Вот всё тайное и лезет наружу из подсознания.

Сама Лесли принадлежала к крылу БДСМ, но с поправкой на эпоху. Её заводили исторические проявления жестокости – невольничьи рынки Древнего Египта, осада Ля-Рошели, корсары, конкистадоры в индейской деревне. У неё, члена клуба исторических переодеваний, было досье на каждого жильца, с которым она сталкивалась в том или ином маскарадном контексте – то на ретроспективе Тинто Брасса, то в свинг-вечеринке с дресс-кодом «Венецианский карнавал», то на концерте транссексуалов.

Чем больше мы разговаривали, тем скучнее казалась мне наша с Гийомом сентиментальная жизнь. В ней не было никакой страшной тайны. Но самое неприятное, что эту безыскусность было видно за версту. Соседям не надо было сводить с нами близкое знакомство, чтобы заочно поставить нам диагноз «лихорадка субботнего вечера». Это такой синдром, распространенный среди молодых родителей, которые раз в неделю заставляют себя заниматься сексом, чтобы укрепиться в иллюзии, будто их по-прежнему связывает что-то, кроме ребёнка.

Лесли рассказывала о соседских домыслах запросто, не требуя ни подтверждения, ни опровержения. Как будто бы я при всем желании не могла пролить свет на истинное положение вещей. Я была ошарашена её откровенностью и таким беспардонным интересом соседей к нашей личной жизни… Но всё-таки запомнила определение «лихорадка субботнего вечера», чтобы передать Гийому. Потому что приходилось признать, что оно довольно точно описывает наше «сексуальное извращение» последние четыре месяца, то есть с тех пор, как мы перебрались в Сингапур.

Самое обидное, что, по сравнению с первыми годами отношений, теперь мы не просто спали вместе, но и искренне любили друг друга. То есть у нас была крепкая база для множественных одновременных оргазмов. Но – полное несовпадение биоритмов. Из-за жары рабочий день в Сингапуре начинается рано, часто до восьми утра. Гийом, заложник офисного расписания, вечером мечтал отдохнуть, а я – наконец поработать. Он храпел, я печатала. И таки да, в резонанс нам удавалось войти только субботним вечером. Зато резонировал от этого, как нам казалось, весь жилой комплекс «Черри Хиллз».