Воллаг тоже приложился к кубку, в очередной раз сморщившись от острой боли в левом кореннике. Так-то так, Четыре Княжества заключили мир с вождями-ярлами самых крупных кланов северных пиратов, проживающих на островах в глубинах Льдистого моря, однако же, по тамошним исконным обычаям, для мужчины высшего рода единственным приемлемым родом занятий является война. Это низшие работают в полях и выращивают скотину, для высокородных же путь воина – единственный путь, освящённый заветами предков. Поэтому воевать друг с дружкой они не прекращали вообще никогда, а их воины частенько шли наёмниками к трём Великим Князьям во времена смуты и бунтов.

Воллаг потёр челюсть и задумчиво отпил ещё вина. Он сам пришёл на службу в княжескую рать в те времена. Сотником он стал двенадцать лет назад, а десять лет до того, и два года после провёл в тяжёлых походах и боях, сражаясь со свирепыми племенами диких горцев, охраняя границу от набегов кочевников, усмиряя бунты приозёрных племён или гоняясь за вольными ватагами степных разбойников. Да, последние несколько лет служба могла показаться рутинной – но, видит Пресветлый, ему вовсе не хотелось бы вновь менять эту рутину на битвы и походы.

Шесть месяцев он со своей сотней провёл в далёком северном гарнизоне – крепости в одну башню, являющейся представительством и оплотом князя в этих суровых краях воющих ветров и грохочущего прибоя. Здешние племена промышляли морского зверя, власть Северного Княжества признали сравнительно недавно и, видят боги, тоже не без убеждения княжеских ратников! Однако сейчас они исправно платили сборщикам положенную долю моржовых костей, тюленьих шкур и китового жира, поэтому, как всякие добропорядочные подданные, имели право на защиту князя от набегов извечных врагов – северных пиратов. Для этого и поставлена была крепость-башня, и раз в полгода новая сотня сменяла одуревших от холода и скуки предшественников.

Сотня Крэгга прибыла сегодня далеко за полночь – он предпочёл идти ночью и отдохнуть уже под крышей, нежели трястись до утра на продуваемой всеми ветрами равнине. Сейчас его люди уже отдыхали, а он со старым знакомым Воллагом распивал вино, готовясь поутру принимать командование крепостью.

– Выпьем за то, чтобы и мой срок пролетел быстро и незаметно, и все мои воины через полгода в полном составе отправились домой, как завтра отправятся твои! – словно прочитав мысли Воллага поднял кубок Крэгг.

В таких случаях принято ссылаться на волю Пресветлого, но Крэгг этого не сделал. Позже, вскакивая по тревоге в седло, Воллаг мельком подумал, не из-за этого ли всё так и получилось?

– Надо признать, – ставя на стол опустевший кубок, заговорил Крэгг, – в мире в последнее время всё не так уж спокойно. Ходят слухи о том, что племена Большой Степи вновь вовсю потрошат караваны княжеств, шарпают приграничные деревни и не дают расслабиться рыцарям Междуречья.

– Да так было всегда, – махнул рукой Воллаг и потянулся к кувшину с вином, – несмотря на мир с великим ханом, он никогда не стремился обуздать мелкие племена. На границе с Большой Степью никогда не скучно, уж ты-то знаешь! А купцы, отправляющиеся туда с обозами, отлично знают, чем рискуют.

– Ты прав, – покачал головой Крэгг, – однако уже давно ни одно племя кочевников не смело тронуть караваны, принадлежащие самим Четырём Княжествам, рискуя навлечь на себя гнев хана. А я слышал, что не далее, как неделю назад, крупный княжеский обоз раздолбали в пух и прах прямо на виду у Междуречьенской заставы!

Воллаг присвистнул.

– Да уж, – кивнул Крэгг, – но это не всё. Ходят упорные слухи, что Великий Хан собирает в глубине степей значительные силы, и, вполне возможно, мир со Степным Ханством скоро прикажет долго жить!