– Да богомолка малахольная, – фыркнула та, но тут же осеклась. – Ой… Петровна, прощу прощения, я забыла, что вы тоже… это… в церковь захаживаете.

– Вот что, детка, пиши ответ, – произнесла пенсионерка задумчиво. – «Приглашаю тебя послезавтра в шесть вечера к нам с мамой в гости: познакомимся, побеседуем, обсудим наши планы. Мой адрес: улица Космонавтов, дом 34». Я, Мариш, Серегу-то из дому выпровожу, и мы с тобой эту Катю хорошенько рассмотрим. Не исключено, что она нам понравится. Тогда мы их и познакомим.

Катя оказалась очень скромной, тихой и вежливой девушкой. Выглядела так, будто сошла с полотна художника девятнадцатого века. Полное отсутствие косметики, длинная коса, скромное синее платье в мелкий цветочек до самого пола и никаких побрякушек – ни на шее, ни в ушах, ни на руках. В свои тридцать замужем еще не была. С родителями, братьями и сестрами (их у нее пятеро), духовно очень близка. Все они глубоко веруют, ходят в церковь, занимаются волонтерской деятельностью. Сама она на сайте знакомств не околачивается и мужа там не ищет. Просто у нее задание общины – мониторить социальные сети с целью поиска людей, которым нужна помощь и поддержка, ведь вокруг столько больных, одиноких, заблудившихся в дебрях своих пороков.

Евдокия Петровна призналась девушке, что Серега не знает о ее визите, что письмо за него написала она и честно, во всех подробностях, рассказала о прошлом сына. Катю это не испугало, и девушка решила его дождаться.

Увидев в доме чужих, мужчина очень смутился, но вскоре освоился и даже стал смешить девчонок рассказами о казусах, произошедших во время его подработок. Вскоре Маринка ушла, а Сергей с Катей продолжали пить чай с пирожками, испеченными Евдокией Петровной, и зефиром в шоколаде, принесенным гостьей. В девять он пошел провожать Катю домой. Вернулся каким-то задумчивым и отстраненным.

С тех пор каждый вечер Серега принимал душ, чистил зубы, надевал чистую одежду и отправлялся в гости к Кате. Что они с ней делали, где бывали, какие планы строили, рассказывать не хотел, отделываясь коротким: «Ма, все путем!».

Вскоре в карманах сына Петровна нашла листовку: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет», брошюрку «Решения, от которых зависит счастье» и приглашение на областной баптистский конгресс «Единому Богу слава».

У Евдокии Петровны подкосились ноги. «Вот только сектантов для полного счастья мне и не хватает!». Позвонила сестре. Та – в крик: «Все, Дуська, капец вам! Обоих укокошат, а имущество с домом отберут! Сколько таких случаев было, когда одинокие старики и алкаши оказывались в заброшенной хибаре, за сто километров от родного дома, и там подыхали!».

«Да ладно! Что там у нас отбирать? Серега уже все пропил», – подумала женщина, но, на всякий случай, отнесла к Маринке своё обручальное кольцо, сберкнижку и документы на дом.

Спустя месяц Серега заявил, что уезжает в баптистский лагерь, находящийся в Тамбовской области. Там его будут лечить постом, трудом и молитвой. Звонить и писать он не будет. Приезжать к нему в гости нельзя. Как только полностью вылечится, явится сам.

Евдокия Петровна не спала всю ночь. Мучили тяжкие думы: «А вдруг не вернется? Вдруг его в рабство продадут или на органы разберут? Хотя… какие у алкаша органы? А в рабство могут – Серега пашет, как заведенный. А, с другой стороны, попробуй удержать дома сорокалетнего мужика. Разве ж он послушается? Вон как резво рюкзак собирал, аж глаза светились. Стремится навстречу новым впечатлениям и свежим приключениям. Все лучше, чем со старухой-матерью дома сидеть да о самоубийстве подумывать. Даст бог, пронесет.