Низшее представление и обман любви, к которым люди прибегают в своих делах и служении – это искушение; трудность только в том, чтобы уберечься от него; ибо в спокойный момент достаточно легко убедиться, что не может обманываться истинно любящий, который верит всему. «Но все же так стыдно быть обманутым». Если бы вы сами были истинно любящими, который всему верит, тогда ты действительно увидели бы, что это невозможно, увидели бы, что вы не обмануты. Но разве есть ли что-то постыдное в том, что вы сами знаете, что вы не обмануты? «Но это так стыдно, что должно казаться таковым и другим». Видите, вот в чем обман. Знать в самом себе и в истине, что вы не обмануты, и при этом смущаться, что вы кажетесь обманутым – как это называется? Мы называем это тщеславием или, что здесь то же самое, мы называем это: не быть истинным любящим. Увы, и если бы тщеславие смогло взять власть над истинно любящим, то он наверняка был бы обманут, ибо тогда оно увлекло бы его от любви вниз, в низменный мир мелочности и ссор, где обманывают и обманываются, тщеславясь тем, что может обманывать других, стыдясь того, что его обманывают, и поэтому тщеславясь тем, что может избежать этого.

Когда мы видим истинного любящего, обманутого хитрым, коварным и лицемерным, мы возмущаемся, но почему? Иногда потому, что во внешнем не видим наказания и возмездия; то есть потому, что требуем удовлетворения в несовершенном и внешнем, где возмездие – во внешнем; опять же потому, что мы погружаемся на низший уровень представлений, и потому, что мы лениво и бездумно забываем, что истинно любящий не может быть обманут. Мы правы, когда взываем к тому, кто сбивает с пути слепого; здесь вполне уместно требовать наказание во внешнем; ибо слепого можно обмануть; слепой не защищен от всякого обмана; но истинно любящий, который верит всему, не может быть обманут. В определенном смысле любящий человек очень хорошо знает, что его обманывают, но, не желая верить этому, или веря всему, он сохраняет себя в любви и таким образом не обманывается – следовательно, здесь можно увидеть пример того, насколько глупо, насколько неразумно думать, что знание выше веры; ибо главное, что защищает от обмана любящего, который в определенном смысле знает, что его обманывают – это верить всему.

Истинно верующего, который верит всему, нельзя обмануть, ибо обмануть его – значит обмануть самого себя. Ибо что есть высшее благо и величайшее блаженство? Воистину, это, безусловно, любить; и ещё, быть поистине любимым. Но тогда невозможно обмануть любящего, который просто веря всему, пребывает в любви. Если бы можно было обмануть кого-либо с деньгами так, чтобы так называемый обманутый остался при своих деньгах, то был ли он обманут? Но в данном случае это именно так. Обманщик своими стараниями становится презренным человеком, а любящий сохраняет себя в любви, и в любви становится обладателем высшего блага и величайшего блаженства; и при этом не обманывается! Обманщик же, напротив, обманывает самого себя. Он не любит и тем самым уже обманул себя в отношении высшего блага и величайшего блаженства. Наряду с этим следует быть любимым тем, кто любит поистине – в противном случае быть любимым может обернуться для него большим несчастьем. И снова обманщик обманывает самого себя, поскольку он мешает себе получить истинное преимущество от этой любви, и поскольку, когда его обман обнаружится, он увидит, что растратил любовь другого человека, сделал любящего несчастным, перестав поистине любить – вместо того, чтобы веря всему, пребывать в любви, защищенный от всякого обмана.