Глаза горят, смотрит волчонком исподлобья, меч держит, как учили – остриём сердце прикрывает.

Владимир широко улыбнулся, сел на кровать, вложил меч в ножны:

– Сын, если уж ты берёшься за меч, то не забывай и о щите. Мечом ты наносишь удары, а щитом отбиваешь удары. А иначе тебя убьют.

– Я сам, кого хочешь, убью, – дерзко ответил мальчик.

– Конечно, но со щитом, это ты сделаешь наверняка.

Рогнеда с изумлением и страхом глядела на сына.

Владимир не спеша оделся, позвал слуг:

– Никого не выпускать отсюда, – приказал и – жене: – Жди. К вечеру решим твою участь.

Рогнеда услышала, как заплакали испуганно дети. Владимир, тяжело шагая, ушёл. Она проводила его взглядом, села на кровать, привлекла к себе Изяслава, из глаз её катились слёзы.

– Не плачь, мама, я тебя никому в обиду не дам.

– Я знаю, Изюшка, – сказала Рогнеда и заплакала ещё сильней.

В Киеве собрался небольшой совет только из ближних бояр. На счастье, Владимира, дней десять назад прибыл Добрыня, дядя Владимира по матери, сейчас наместник князя в Новгороде. К его мнению князь с детства привык прислушиваться. И ещё пять ближних бояр, включая Варяжко, непримиримого врага, старшего дружинника и друга покойного брата Ярополка. Лет восемь ратились Владимир с Варяжко и вот недавно примирились. И два ещё отцовых боярина, ходивших с ним в Болгарию – боярин Василий и боярин Волк.

– Наказать их надо обязательно, но убивать не надо, – сказал Добрыня. – Понять её можно. В Полоцке-то обидели мы её знатно.

– Я тогда защищал честь своей матери и твоей сестры! – возразил князь.

– Да, – согласился Добрыня, – и твой сын и мой двоюродный внук Изяслав защищал свою мать. Тебе можно, а ему нельзя?

– Есть в кого быть таким! – сказали бояре. – От хорошего корня – хороший росток!

– Рогволод мной пренебрёг, – сказал Владимир. – Отказался от союза со мной.

– Как же ему не пренебречь? – удивился Добрыня. – Ты князь без княжества. Кем ты тогда был? Наместником великого князя в Новгороде. Как сейчас я. Боярин княжеских кровей.

– Как ты сейчас, дядя.

– Как я сейчас, – согласился с племянником Добрыня и продолжил. – Как же было отдать Рогволоду дочь за тебя? Ни кола, ни двора! А если бы Ярополк тебя победил? Дочь превратилась бы во вдову. Зачем это Рогволоду было надо?

– А оскорблять нас было зачем?

– Силу свою чувствовал, – сказал Добрыня. – Думал, что Ярополк к нему на помощь придёт.

– Ярополк стал великим князем по праву, – сказал Варяжко.

– Да. Но Ярополк убил Олега! – сказал Владимир.

– По наущению Сведельда, – упорствовал Варяжко.

– Это не важно. Следующий был бы я.

– Я так не думаю, но Святополк будет великим князем после тебя по праву старшинства.

– Да, как я и обещал тебе. Я считаю Святополка своим старшим сыном. Но я собрал вас не для этого. Кто будет великим князем после меня, обсудим в следующий раз.

– Княгине надо отдать землю её отца Рогволода, а князем в Полоцк посадить твоего сына Изяслава, – сказал молчавший до сих пор седовласый боярин Василий. – Это будет справедливо и по-христиански.

– Я не христианин, – сказал Владимир.

– Это не важно, – продолжил боярин. – Ятвяги и литва выползают из своих болот и нападают на земли полочан и дреговичей. У земли должен быть заступник. И это будет твой сын, внук Рогволода.

– Это мудро и справедливо, – согласились бояре.

– Что ж, пусть будет по-вашему, бояре, – сказал князь, – только княжить он будет не в Полоцке. Когда в последний раз отбивали набег ятвягов, я на реке Свислочь приметил место. Срубим там город, назовём Изяславль. Пусть там и княжит. А пока город строится, Рогнеда с сыном в деревеньке поживут.