– Жена у него слишком хорошо одевается… – вставил я.

Признаться, Джованни, я вообще недолюбливаю чужих жен (если, конечно… но не будем об этом). И все потому, что на секретной службе женщины постоянно нас подводят: то ляпнет соседке, что муж-дворник в посольстве на самом деле генерал КГБ. Или, найдя в боковом кармане шифровальную таблицу, сочтет ее закамуфлированной любовной запиской и грохнет по голове скалкой, или удерживает тебя за кальсоны, когда в пять утра тебе надо мчаться на тайную встречу с агентом. Женщины амбициознее мужчин, их и близко нельзя подпускать к власти.

– Ну что вы пристали к его жене? – возразил Учитель. – Иногда мне кажется, что вы не понимаете всей сути моего плана. Первый этап означает полный развал и деструкцию, в том числе и самого лидера. Да, Раиса Максимовна элегантна и обладает вкусом – именно это и погубит нашего Рулевого, ведь народ не выносит красиво одетых жен руководителей, он воспитан на Анке-пулеметчице в кожанке, на похожей на домработницу толстой и добродушной супруге Никиты (в реальности образованная дворянка). При Иосифе вообще жен не выпускали на публику, Старик прекрасно знал, что они подмочат любую политическую репутацию. Это нам и надо. Для компрометации коммунистической партии и самого себя Михаил должен провести антиалкогольную кампанию – самое идиотское начинание для России. Сделать это надо не формально, не на бумаге, как принято у нас в партии, наоборот, вырубать виноградники, демонтировать винно-водочные заводы, исключать за пьянство из партии, судить и сажать за появление на улице в пьяном виде! Начало «Голгофы» должно быть отмечено крайним идиотизмом…

Ты не представляешь, Джованни, сколько мудрости мне дали беседы с Учителем! Я возродился из пепла, словно Феникс, я вылез из депрессии, которую испытал и ты после смерти от чумы отца и написания измотавших тебя шедевров!

Работа над «Голгофой» кипела. Мы продолжали тайно встречаться в Колпачном в кабинете вождя Смерша Виктора Абакумова, Учитель задумчиво листал труд Иосифа Грозного «Вопросы ленинизма».

– Тут есть пометки на полях Виктора Семеновича, – говорил он, улыбаясь чему-то своему, возможно, незримой тени Абакумова (Учитель мыслил нестандартно и тайно уважал палачей). – Иосиф – это еще один парадокс истории. Сын алкоголика-сапожника, недоучившийся семинарист, ставший политиком высокой пробы, могучим диктатором и колоссальным интриганом, перед которым меркнут и Макиавелли, и Меттерних, и Бисмарк, не говоря уж о таких сосунках в политике, как Рузвельт или Черчилль, несмотря на их Оксфорды и Гарварды. Человек с огромным геополитическим чутьем. Актер почище, чем Кин или Щепкин. Единственная его ошибка, что он не создал социалистическую монархию с опорой на органы безопасности.

Дети у него, конечно, были никудышнее, а вот монархия, в которой преемника готовят силовики, изначально имеет стабильность. Грузин? Ну и что? Можно подумать, что после Петра существовали императоры с русской кровью! Немцы, голштинцы, датчане, прочая шваль! А ведь о восстановлении монархии завоют уже на первом этапе, мой дорогой Мисаил, царей начнут идеализировать, будто они были манной небесной для народа, и помещики не драли три шкуры с крестьян, и купцы не обворовывали, и капиталисты-кровососы были благодетелями… Прогнивший был режим – вот и рухнул!

Беда в том, что замены не было. Повалили из тюрем все эти борцы за счастье народное, среди них недоумки и бродяги, зато на трибуне, словно рыба в воде. Все это надо учесть и в нашей «Голгофе», мы еще больше прогнили и застоялись, не надо отбрасывать всю дрянь, там будут и жемчужные зерна, которые следует пестовать. Неудачливые лаборанты, бездари-писатели, считающие себя гениями и в подтверждение этого работающие истопниками, младшие научные сотрудники и кандидаты наук – полные невежды, жаждущие самоутверждения, фарцовщики и спекулянты, все эти шалопаи в таких темпах начнут накапливать капитал, что вздрогнут в гробу Морганы и Рокфеллеры. Торгаши станут отцами нации, все жулье ринется в политику и начнет оттеснять нашу партноменклатуру, точнее, ту часть, которая не успеет перестроиться, те есть провороваться.