– Джеймс, откуда узнали твой номер? Почему позвонили тебе? – поинтересовался Даниель.

– Мать носила медальон. На обратной стороне написано: «Если со мной что-то случилось звонить Джеймсу» и мой номер.

– Предусмотрительно…

– И, как оказалось, не зря. Нам направо. Отделение невролого-магических нарушений. Осторожно, тут ступенька. Палата «413».

Бабушка Агата сидела на кровати, свесив ноги, и смотрела в пустоту. Она не обратила внимания, когда трое молодых людей вошли к ней. Не обратила внимания и, когда Дрейк, опустившись рядом с ней, взял ее руки в свои и ласково назвал по имени.

– Она никого не узнает, – грустно добавил Джеймс. – Тебе, похоже, она была не чужой… Кто ты? Она не рассказывала о тебе. И почему вы оба ее искали?

– О тебе она тоже не говорила, – огрызнулся Дрейк.

– Мы просто знакомые. Дрейку она была словно родная, – Даниель записал что-то в блокнот. – Ты со своей мамой накануне не говорил? Может, она тебе что-то рассказывала?

– Возможно. Но думаю, этот разговор не для этих стен, – лицо Джеймса внезапно стало еще более загадочным. – Я на машине. Предлагаю выехать из больницы и рассказать друг другу, что мы знаем. Я хочу найти тех, кто это сделал с ней. Но вопрос в том, готовы ли вы к тому, что можете узнать?

– Это проклятье? – Дрейк поднял глаза на Джеймса. – То, что сотворили с ней. И что такого мы можем узнать?

– Думаю да. Но врачи говорят, что не только. Что именно, они пока не могут сказать. Терпение, Дрейк. Не здесь.

Дрейк снова повернулся к Агате: «Не волнуйся. Врачи тебя исцелят. И мы найдем тех, кто за этим стоит. Они поплатятся сполна. Лишь бы ты поправилась… Почему все, кто мне дорог пострадали?»

Даниель невольно обратил внимание на вопрос Дрейка, наполненный отчаянием. Он хотел как-то помочь, поддержать этого странного вспыльчивого парня, которого начал считать товарищем. Но Даниель не мог никак помочь. Он понимал, что не может вернуть рассудок Агате. Не может вернуть Лорел из ада. Ему стало очень паршиво на душе. Что же он за профессионал такой? Прошла всего неделя их расследования, а уже два человека пострадали. К чему же все это приведет?

Даниель положил руку на плечо Дрейка. Он не стал говорить дежурную фразу, что все будет хорошо, да и не знал, будет ли. Но он хотел, чтоб никогда больше никто из его друзей не чувствовал себя одиноким.

Джеймс обнял бабушку Агату: «Я приеду к тебе завтра, хорошо? А пока отдыхай», – он жестом показал Дрейку и Даниелю выходить из палаты.

Дрейк вышел полностью разбитый, а Даниеля задержал в палате телефонный звонок Геры.

– Дрейк, я тебя, конечно, не знаю, но прими мою искреннюю благодарность. Моя мать все это время была не одна. Это важно для меня, – Джеймс протянул руку.

Дрейк ответил рукопожатием:

– Не за что. Это я больше нуждался в ней, нежели она во мне. Но все же, почему ты не приезжал?

– Скажем так… Моя работа связана с магическими артефактами, я всегда в разъездах. Не могу долго оставаться на одном месте. И буквально недавно мать позвонила и рассказала, что они с Тарасом прочли на небе некие знаки, предрекающие начало столетия разрушения, при котором будет открыт пространственно-временной разлом. Падут печати, и Бог тьмы освободится от оков и войдет в мир сущего, неся с собой торжество зла.

– Бог тьмы? Но это все религиозные сказки!

– Это наша история, Дрейк. Скажи, как много вы с друзьями знаете об истории? Пусть даже и на уровне сказок.

– Ну… – Дрейк смутился и посмотрел на Даниеля, который все еще в палате разговаривал по экрану. – Я знаю, что была космическая война, из-за которой образовалась дыра в континууме реальности, когда чуть не случился апокалипсис. – Дрейк жестами взял слово апокалипсис в кавычки, выделяя свое отношение к подобного рода историям. – Что ранее существовал Бог тьмы и Богиня света, которых создала сама магия, дабы они поддерживали равновесие во вселенной и были ее десницами. А после Бог тьмы убил Богиню света, и весы равновесия качнулись. Ну и с тех пор идут ожесточенные войны тьмы со светом. Темных и светлых, добра и зла. И так далее и тому подобное.