На карманные деньги, выдаваемые воспитанницам, Грушка брала блок жвачки и усаживалась возле разноцветного музыкального фонтана. Лицо приятно орошала мельчайшая водяная пыльца.

На коленках лежала книжка: она подобрала её здесь же на лавочке и зачитала до дыр. С глянцевой обложки ослепительно улыбался автор: холёный мажор с лицом розовым и гладким как у женщины. От книжки слабо пахло духами. Грушка нюхала пальцы и сожалела, что запах улетучивается.

Её завораживали иностранные словечки, которыми пестрела книга. Они уносили её в другой, недосягаемый волшебный мир. Покоряли своей значительностью, тайной, обливали высокомерием и презрением – и одновременно снисходительно позволяли заглянуть в чужую богатую жизнь.

Там летали самолётами «Delta Airline» и читали журнал «Vogue», носили браслеты от Tiffany и очки «Ray Ban Wraparound». Белое вино «Pinot Grigio» дегустировалось в «Bosco Cafe». Перед тем как вызвать девушку по телефону «Nokia Sirocco Edition», герой-любовник чистил зубы пастой «Lakalut Brilliant» и кидал в рот таблетку «Viagra».

Грушка перекатывала на языке чужие буквы как камушки. С придыханием повторяла про себя непонятные, упоительные слова для избранных, слова – ключик, слова – пароль, слова-пропуск в высший свет… Отрывала затуманенные глаза от страниц, возвращаясь в реальность.

Всюду с рекламных щитов на Грушку смотрели ухоженные красотки. Они болтали по розовому телефону «Vertu», сидели за рулём новеньких, мокро блестевших авто, мерили бриллианты и соболиные шубки. Надменно сдвинув бровки, приказывали, настаивали, требовали: «Любишь? Докажи!»

Вот такие девушки могли удостоиться внимания красавчика писателя. Вот такую шубку будет носить Грушка, когда вырастет. Она пока не знает каким образом, но будет, вот увидите.

Захлопывала книжку, снова и снова любовалась портретом смазливого автора. Что-то близкое, милое сквозило в его прищуренных синих глазах (у Грушки тоже серо-голубые), в продольной морщинке на переносице (у Грушки тоже в этом месте была складочка от привычки морщить нос) … Между ними точно протягивалась незримая ниточка. А что, если?..

Она вырезала глянцевого красавчика и засунула в рамку, которую подарили всем воспитанницам на 8 марта. Поставила на тумбочку у кровати.

– Это мой отец. Он не знает обо мне. Но у меня есть неопровержимое доказательство. Вернее, было, мама в кафе рассказала. У неё хранился этот… ну этот. Биоматериал.

– Сперма? – блеснули эрудицией слушательницы.

– Ага. Мама со свидания незаметно унесла её с собой прямо в презике… И попросила знакомую лаборантку заморозить. И держала дома в морозилке. А однажды случилась авария на линии, и электричества целых три дня не было. ДНК разрушилась, и мама выбросила резинку. Своими руками уничтожила улику!

– Слушай, но ведь этот знаменитый дядька встречается с читателями. Давайте проберёмся будто за автографом и незаметно выдернем у него волос! И напишем Малахову, чтобы сравнил ДНК.

– Если бы, – вздыхала Грушка. – В последнее время на него объявили охоту фанатки. Он же не только красавчик, а жуткий богач. Слишком много самозванок, которые называют себя его внебрачными дочерьми. Он прячется от них, ездит только в авто. Охрана никого к нему не подпускает.

– Да не слушайте вы её! Это же Грушка-врушка! А-а, отпусти волосы, зараза! Ладно, ладно, не врушка! Трижды повторить? Ой-ёй, больно же! Твой папочка писатель! Твой папочка писатель! Грушечка, миленькая, больше не буду, отпусти-и!

***

Давно позади детдомовская юность с казёнными пальтишками. Разодетая в пух и прах Грушка чопорно процокала в мраморном вестибюле на крутых каблучках. Заглянула в частный стоматологический кабинет. В тесном «предбаннике» помещались только антикварное псише в кружевной раме, два кресла и круглая вешалка. На плечиках висела белая и пухлая как снежок песцовая шуба. В кресле с открытым ртом сидела пациентка. Жужжала бормашина, звякали инструменты.