— Что вам от нас надо?

Наконец-то на том конце нарушили тишину.

— Мне? — Иван нервно хмыкнул. — Ничего от вас не надо. Я нашёл фото и… Решил его вернуть, я же не знал… Не знал, что Октябрины больше нет. И предположить не мог, что девочка решит, будто я её отец… И я не ожидал увидеть ребёнка...

Иван сделал паузу, но в этот раз тишина осталась мёртвой. Он кашлянул — не подействовало.

— Знаете, хорошо, что вы позвонили. Я расскажу вам, как всё было…

И он рассказал про общение в сети с «розовым пони» и про всю их встречу. Про Октябрину он молчал.

— Судя по тону, которым вы начали разговор, — Иван так и не вспомнил имя Василисиной бабушки. — Вы не пытаетесь узнать, кто отец, поэтому мне не нужно медицински доказывать, что мы с Василисой не родственники. Я правильно понял?

— Зачем вы хотели встретиться с моей… — звонившая запнулась. —Дочерью?

На этот вопрос он уже отвечал девочке. Тоже самое сказал и бабушке:

— Хотел отдать фотографию…

— Зачем?

— Не знаю! — Иван нечаянно повысил голос и, как бы извиняясь, кашлянул. — Просто кризис среднего возраста, наверное. Навеяли воспоминания… Целый месяц я был безнадёжно влюблён в вашу дочь, — он усмехнулся, горько. — Извините. Но вы сами потребовали объяснений. А Октябрина даже не захотела дать мне номер телефона. Она казалась мне в то время, простите, немного чудаковатой, и мне просто захотелось взглянуть на неё взрослую и серьёзную. Ну, почесать, так сказать, мужское самолюбие… Вдруг она меня тоже не забыла. Извините. Этого разговора не должно было состояться, я знаю… Не думайте ничего плохого, пожалуйста. И не ругайте, если можете, внучку. Я и так был достаточно резок с ней, когда открылся обман. Извините, если я сделал что-то не так, но я был малость в шоке от встречи и… Простите, если ненароком этой фотографией разбередил вашу рану.

Снова тишина, но на этот раз ему не пришлось нарушать её первым:

— Мы могли бы с вами встретиться? Поговорить… О Рине. Мне нужно задать вам пару вопросов. Не по телефону.

Иван проглотил неприятный ком, вставший рыбной костью поперек горла.

— Я ничего не знаю про отца Василисы. Честно. Я видел её с каким-то мужчиной. И то со спины… Нет, я ничем не могу вам помочь.

— Я не это хочу спросить. Это про Рину, личное. Не по телефону, — повторила звонившая.

— Завтра я не смогу с вами встретиться. Буду занят делами до ночи. Извините. Может, в понедельник? На буднях ближе к вечеру я могу освободиться для вас в любой день. Где бы вы хотели встретиться? Может, напротив вашего дома в ресторанчике? Или вам нужна тишина? Тогда я могу приехать к вам на машине, и мы посидим в ней? Какой вариант вам больше подходит? — устал он уже говорить.

— Любой. Как вам будет удобнее?

Ему? Удобнее будет вообще не встречаться с призраком из прошлого. Он не ответит ни на один вопрос касательно Октябрины. Но если не согласиться на встречу, его могут продолжить доставать…

— Лучше подальше от вашего дома, чтобы Василиса нас не увидела. Мне кажется, она не совсем поверила в то, что я ей не отец. Надеюсь, что вы лично больше не ставите под сомнения мои слова?

— Нет…

Ответ прозвучал слишком тихо, и он понял, что разговор тет-а-тет или нос-к-носу будет не из лёгких. И не из приятных. Может, его даже припрут к стенке с тестом на отцовство. Ну что ж… Сделает. Хотя что от него могут хотеть... Денег?

— Мы могли бы встретиться возле магазина.

— Которого? — спросил Иван спешно, желая как можно быстрее закончить разговор, в котором он трясся над каждой новой произносимой им фразой.

— Где я работаю, — отрезала бабушка Василисы грубо.

Иван тоже разозлился и повысил голос: