Она могла делать с ним все, что угодно, он не сопротивлялся, потому что никого и ничего не видел вокруг, настолько был ослеплен любовью. Она таскала его по студенческим тусовкам, хотя к тому времени он уже защитился. Он выполнял все ее желания, отец не жалел на сына денег. Дина наслаждалась любовью, но хотела, чтобы Ксенофонт уделял ей больше времени, ведь после трехмесячного отпуска он приступил к работе в фирме отца. Тогда они уже жили вместе, Ксенофонт фактически переселился к Дине от родителей.

Потом он случайно нашел своего деда, а через полгода умерла бабушка. Ксенофонт переехал от родителей в ее квартиру, которую она ему завещала. Дина в то время уже работала. Со всеми этими преградами им с Ксенофонтом оставалось слишком мало времени, чтобы бывать вместе. Дина ненавидела работу Ксенофонта, которая забирала его у нее почти полностью. Она боролась, просила, требовала, но он не мог предать отца, который к тому времени перенес свой первый инфаркт.

Ксенофонт метался от отца к работе, разрывался между Диной и делами, потому что не мог без нее, страдал на физическом уровне, у него мышцы скручивало от одной мысли, что ему придется в какой-то день оставить ее одну. Но ему приходилось по очереди с матерью и сестрой дежурить у отца в больнице, а днем тащить всю работу фирмы на себе.

Дина похудела и сникла, стала молчаливой, общалась только с двумя подружками, на новой работе специально задерживалась допоздна, поскольку знала, что дома придется коротать время одной. И каждый такой вечер умывалась слезами. Потому что безумно любила Ксенофонта. При одной мысли о нем у нее начинали дрожать и подгибаться ноги. Сидя перед зеркалом, она смотрела на себя и говорила:

– Просто я подурнела, поэтому он разлюбил меня. Инфаркт? У его отца есть жена и дочь, на Ксена и так всю работу по фирме взвалили, а он не может им ни в чем отказать. Потому что мною можно пренебречь.

Ее не убеждала его страстность в постели, поскольку он иногда приходил домой полумертвый от усталости, а часто вообще не приходил, когда оставался с отцом или уезжал в один из филиалов фирмы разруливать назревшие проблемы. У его отца имелось трое заместителей, но Ксенофонту все равно приходилось многое решать только самому.

Подходил к концу месяц с момента подачи ими заявления, до даты торжественной регистрации оставалась неделя, но Дина через знакомых нашла надежного арендатора квартиры, оформила договор у нотариуса, подала заявление на увольнение через секретаря, подруге оставила копию договора аренды, доверенность и запасные ключи. Сказала, что будет платить ей 10 процентов от оплаты арендатора за ежемесячную проверку показаний счетчиков и порядка в квартире. Потом взяла два чемодана с вещами, села в такси и уехала.

Георг терпеливо ждал хоть какой-то реакции Дины на свое послание ей, а Ксенофонту не рассказал о своем письме и о поездке Аристарха. Его согревало то, что внук продолжил обучение кулинарии и даже делал успехи на этом поприще. А когда Георг подробно расписывал ему свойства специй и пряностей, применяемых в различных блюдах, приготовлению которых учил Ксенофонта, тот вдруг спросил его, чем пахнет кардамон. Георг задумался, он редко занимался выпечкой и кардамон использовал довольно давно. Поэтому он открыл свою пухлую тетрадь, где были наклеены вырезки с описаниями приправ и прочел Ксенофонту:

– Кардамон имеет свежий аромат, в котором смешались нотки цитруса, свежемолотого чёрного перца и эвкалипта.

Ксенофонт выслушал и сказал:

– Да, она именно такая, – и закрыл лицо руками.

***6

Дина разозлилась, когда прочла письмо Георга. Сначала плакала, потом ругала старикана последними словами: