– Так он тоже ди-джей в клубе?

– Да, а сейчас уже и совладелец вместе с ней.

***3

– Тим, не вздумай меня бросить. Я ж порешить себя могу из-за тебя, – сказала Лина утром, когда Тим отправился в душ и не поцеловал ее. Он вернулся и исправил свою ошибку.

– Не брошу. Смотри, сама меня не брось, – сказал он.

Когда они завтракали, он спросил:

– Ты чего такая шуганная? Тебя бросали?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. В тебе! – она, не доев яичницу, ушла в спальню.

– Поесть можно спокойно? – крикнул ей вслед Тим, но встал и пошёл за ней.

– Эй, эй! Что я не так сделал? Почему сразу слёзы в три ручья? Я ведь тут, у тебя дома, сижу на кровати, голодный, даже до кофе не добрался ещё. Пошли, поедим.

Лина вытерла глаза, кивнула и пошла за ним следом.

– Не знал, что ты такая плакса. Не о чем тебе плакать. Никуда не денусь.

– Ты о том, что тебя не мобилизуют?

– Нет, от тебя никуда не денусь. Мобилизация давно завершена, а не обстрелянных новичков посылать на СВО нерационально. На сборах нам все растолковали.

– Правда?

– Правда. Обещай больше концертов не устраивать. Я ж не железный.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… не могу я спокойно видеть, как ты плачешь. Даже не знал, что ты такая.

– Но мы теперь вместе? Ответь!

– Да.

– Что это за ответ?!

– Да, мы вместе, и я никуда от тебя не денусь. Довольна?

– А как же родители?

– А что родители? Подвинутся. Правда, батя обещал мне трудоустройство, но не думаю, что он станет вмешиваться в мою личную жизнь.

– А мама?

– Лина, я уже взрослый мальчик, разберусь как-нибудь.

– Почему в универе даже не смотрел на меня?

– Не люблю выносить все на люди. К тому же, Витька тебя обхаживал, а ты молчала. Я думал, ты не против.

– Я тоже не любительница все обнародовать. Но сейчас хочу, чтобы ни одна не смела к тебе подкатывать, так что веди себя соответственно.

– За ручку везде с тобой ходить? – засмеялся Тим.

– Хотя бы и за ручку! Тебе смешно? А мне не до смеха!

– Ну, вот опять. Всё, успокойся. За ручку, значит, за ручку. Я ж не против.

Он уже понял, во что влип. Однако Лина давно ему нравилась, а теперь, после физической близости с ней, он ощущал, что каждый мускул и каждый нерв его напряжен и только ждёт приказа действовать. Как на старте перед отмашкой. Она словно включила в нем генератор, который спал до этого.

На улице стояла солнечная октябрьская погода, поэтому они решили погулять и накупить вкусняшек к чаю. Ехать куда-то им не хотелось. Лина сказала, что у нее накоплена на диске куча фильмов. Тим во всем соглашался с ней и везде держал ее за руку, памятуя их уговор. Он знал ее лишь по работе в совместном проекте, но, на самом деле, оказывается, все в ней было ему давно знакомо и понятно. А ее страх расстаться с ним трогал его до глубины души и вызывал у него какое-то тоскливое чувство, подобное тому, когда начинает противно сосать под ложечкой. Он не показывал этого, потому что не хотел еще больше растравлять Лину, напротив, старался изображать легкость и беспечность, старался веселить ее и развлекать.

Как он мог так долго не понимать ее чувств к нему? Сейчас он вспоминал множество моментов, которые вполне определенно говорили стороннему наблюдателю о ее истинных желаниях в отношении него. Она была права, когда пеняла ему в том, что он вел себя слишком отстраненно.

Тим съездил домой, собрал кое-что из вещей, взял ноутбук и сказал матери, что переезжает к своей девушке. Мать крайне удивилась, но он успокоил ее, уверив, что они знакомы еще по универу, вместе работали над дипломным проектом и, главное, давно любят друг друга. Мать потребовала фото. Тим предъявил его, и Лина явно понравилась ей.