– Правда? Ты, правда, почувствовала то, что и я?

– Ну… наверно. Я читала в инете, что оргазм у женщин и мужчин по ощущениям ничем не отличается. Обычные спазмы мышц.

– Спазмы? Это ведь что-то болезненное.

– Ну да, чаще всего болезненное, но в сексе всё иначе. Всем управляют дофамин и эндорфины.

– Так вот как называется этот кайф. А я думал – любовь.

– Это просто секс! Слишком рано ты о любви начал, – Хана вскочила с кресла, оттолкнув его, и ушла в спальню, где закрылась на защелку.

– Хана, открой, пожалуйста. Я не могу, когда ты сердишься. У меня сердце холодеет. Прошу тебя, не будь такой жестокой.

Она открыла дверь и впустила его в комнату:

– Обещай, что не будешь больше трепать это слово. Его можно произносить, лишь когда ты по-настоящему полюбишь.

– Хорошо, обещаю, клянусь… хотя, Хана, я уже люблю тебя, по-настоящему, правда. Секс был только проверкой. Со мной такое впервые. До тебя я даже не влюблялся ни разу.

– Я поверю, но не сейчас. Давай подождем, проверим себя…

– Так ты тоже меня любишь?

– Говорю же, давай проверим себя, по-взрослому. Месяц ни слова о любви! Вот тогда и поговорим.

– Какая разница – говорить о любви или нет. Главное любить, – недовольно буркнул себе под нос Димон. Но Хана не ответила и занялась утюжкой одежды на завтра.

***7

Между тем в универе началась зачётно-экзаменационная сессия. Димон разрывался между домом и квартирой брата, потому что ему постоянно требовался компьютер, чтобы общаться с преподами и одногруппниками в чате. Хане он давно купил и установил солидный системный блок и большой монитор, и она могла спокойно готовиться к зачетам дома, а не в учебном классе, задерживаясь там допоздна. А Димон до сих пор не знал, как признаться родителям о своих постоянных ночевках вне дома. В разгар сессии он не хотел этого делать, потому что мать, не дай бог, могла невзлюбить Хану как помеху его учебе. Поэтому сейчас ему иногда приходилось оставлять Хану одну и приезжать за ней только утром, чтобы отвезти в универ. Там они расходились в разные стороны как два незнакомца. Таково было желание Ханы.

Димон решил, что сразу после сессии приобретет себе второй комп и установит его в квартире брата, потому что испытывал настоящие мучения, когда оставлял Хану одну. Она издевалась над ним и говорила, что наконец-то отдохнула пару ночей без него, но он видел ее неискренность. Все-таки она жалела его и сама без него скучала, однажды даже затащила в какую-то подсобку в конце коридора сразу за учебными кабинетами, чтобы Димон начал ее целовать. Сама она пока стыдилась проявлять свои желания открыто.

Фактически они давно уже жили как пара, но она не хотела этого признавать и все напоминала про месячный срок. Но месяц потихоньку шел день за днем, а между влюбленными пока не произошло ни одной ссоры. Хана списывала это на любовную эйфорию и говорила, что такое может очень скоро пройти, и месяц для этого вовсе не срок. Димон не хотел с ней спорить, он просто наслаждался тем, что она рядом. Однако он хотел, чтобы Хана познакомила его хотя бы со своей бабушкой. Но из-за занятости они отложили данное мероприятие до окончания сессии. Своим родителям он собирался все сообщить еще позднее. Он решил до Нового года любым способом уговорить Хану расписаться с ним. И вот тогда он мог бы смело представить ее как свою жену. Только в этом случае его родители не смогли бы ему помешать. Однако в его плане имелось одно существенное обстоятельство, способное разрушить идиллию, которую он рисовал в своем мозгу. Родители в случае неприятия его брака могли сразу лишить его всех денежных поступлений. Это сейчас он тратил столько, сколько ему требовалось без ограничений. Поэтому он решил после сдачи основных зачетов прощупать почву и поговорить с матерью о том, что будет, если он женится. Здесь требовалась хитрость и деликатность, он слишком хорошо знал свою мать. Но это был только первый шаг к цели, ведь главным источником средств в их семье являлся отец, который мог зарубить все планы Димона на корню.