Но все же вклад Ельцина оказался ощутимым: он сокрушил коммунистический режим и тем самым двинул страну по пути, с которого она уже не сойдет. Однако запретить компартию испугался. И все же страна вздохнула свободней: стал возможен беспрепятственный выезд из России, стало доступным продовольствие, приватизация и продажа жилья. Средства массовой информации ожили: была уничтожена цензура, стала возможна критика власти и самого президента.

Между тем, покупательная способность населения упала в результате усиления безработицы, неразрешенности социальных проблем. Экономика продолжала находиться в упадке, реформы остановились, материальное положение большинства населения ухудшилось. Россия все больше увязала в долгах, проедая займы, получаемые от мировых банков под высокие проценты. Интенсивный экспорт нефти не окупал расходов.

Ельцин стал чаще болеть, отходить от руководства страной. Широкий размах получила коррупция, взяточничество, преступность. Огромные средства пожирала война в Чечне, развязанная с легкой руки Ельцина тупыми политиками и амбициозными генералами. Кризис в обществе нарастал. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если власть в стране не перешла бы к преемнику Ельцина – Владимиру Путину.

Путину досталась страна, напоминающая крепко потрепанный бурей сухогруз, который нуждается в срочном капитальном ремонте, чтобы не затонуть. Притом везде – в управлении, в экономике, во внешней политике. Нуждается в наведении порядка – иначе не остановить гибельную течь капиталов и мозгов.

И Путин начал с наведения порядка, с крутых реформ по укреплению государственной (читай личной) власти в стране, которые продолжаются. При этом, могущественный некогда Совет Федерации – повержен. Оппозиция в лице коммунистов приручена. Самые одиозные олигархи периода ельцинского правления – в изгнании. У Путина, практически, никаких препятствий для проведения своего курса. Тем более, что возрастают пенсии, появились позитивные сдвиги в экономике, в жизни, которая уже много десятков лет проходит со сменой режимов, вождей и идеалов без улучшения.

Искренне радуюсь малейшим изменениям к лучшему, но у меня свой критерий. Главное, чтобы не случилось возврата к коммунистическому прошлому, чтобы были полностью сохранены демократические свободы, защищены все права человека. Чтобы укреплялись отношения с Европой, Америкой, всеми странами мира. Чтобы наши люди могли жить так же сытно, раскованно, вольготно, как живут американцы, в чем мы убедились сами еще шестнадцать лет назад. И чтобы, в конечном счете, упаси Боже, не вышло так, о чем предупреждает И. Губерман:

Однако, оставим политику политикам и вернемся в 1988-й год в Калифорнию.

Однажды Гриша сказал, что завтра у него свободный день, и он хочет повезти нас в Сан-Франциско. Стоит ли говорить, с каким нетерпением мы ожидали час отъезда. И вот мы в пути. Маршрут на северо-восток, к океану, вдоль бухты, мимо города Пал Алто, известного своим университетом. Едем в гости к Володе – другу Гриши, преподавателю русского языка и литературы в одном из колледжей. Но главная цель – увидеть город, который американцы считают самым красивым в стране, если не в мире.

Проезжая мимо бухты, мы удивились ее размерам: она показалась внутренним морем между материком и дальней оконечностью полуострова, на котором в дымке раскинулся Сан-Франциско. Отсюда открылся сказочный вид на висячий мост, перекинутый с одного берега на другой, и мы залюбовались им. Длинные ажурные пролеты, подвешенные на растяжках, казались невесомыми. Они парили в воздухе на огромной высоте, едва касаясь легких опор. Красный цвет делал их еще более фантастичными. Мост соединил Сан-Франциско с Оклендом. Проехать по мосту не удалось: Гриша предпочел проезд по материковой части. Не беда, одно из чудес света мы все-таки увидели издали.