Ваня очень любил брата, который всегда заботился о нем. Раз уж Митя говорил, что волшебство нужно скрывать, так и следовало поступить. С того дня Ваня стал обдумывать каждое свое действие и даже мысль.

«И откуда оно у меня взялось?» – не мог понять Ваня. В сказках бабушки Марфы были колдуны и волшебники, но он-то обычный мальчик.

Ваня рос внешне очень похожим на приемного отца: такой же коренастый, широколицый, с рыжеватой шевелюрой. Вот только глаза у него были необычного голубого цвета и искрились, когда он сильно радовался, злился или пугался. Соседи начали замечать эту странную особенность, и, так как Рыбник разговоров о приемном сыне избегал, потихоньку шептались у него за спиной.

Сам Рыбник много раз собирался поговорить с Ваней, чтобы не вышло беды. Да только начни он свой рассказ, придется выкладывать все. А вдруг Ваня решит, что отец сошел с ума?

Но все случилось само. Ване в ту пору исполнилось семь лет.

Однажды утром Рыбник отправил Ваню с поручением к кузнецу, жившему на другом краю деревни. Предстояло везти товар в город, а спица в колесе, как назло, прохудилась. Ваня знал, что отец будет свежевать добычу, а потому был рад оказаться подальше от дома. Он медленно шел, подставляя лицо приветливым весеннему солнышку, и незаметно для себя оказался у кузницы. Дверь была не до конца закрыта, и Ваня сразу понял, что у хозяина другой гость. Решая, войти или подождать, мальчик случайно услышал разговор мужчин:

– Рыбник говорит, что на берегу мальчишку нашел, да больше и ничего. Но разве так бывает, чтобы дети из ниоткуда появлялись? – тихо произнес кузнец.

– В то лето, когда мы ходили Чудо-остров искать, попали в ледяной плен. Тянули корабль несколько дней, выбились из сил. Тогда-то Рыбник и пошел один искать спуск на воду и не вернулся. Мы уж думали, пропал капитан, а потом нашли его, значит, в бреду. Решили, что головой ударился, потому что все бредил он каким-то замком и ребенком. Я на берегу спрашивал потом про это. Только головой качает, мол, не помнит ничего, – Ваня по голосу узнал моряка из команды Рыбника.

– Странный этот Ванька. Я давеча видел, как у него глаза заискрились.

– Почудилось, наверное.

– Почудилось, не почудилось, но я своим сказал держаться от него подальше.

Больше Ваня уже ничего не слышал. Он понял только одно: мужчины обсуждают его. И значит, он – не родной сын, а какой-то подкидыш. Мальчик рванул домой со всех сил, смахивая ладонью выступившие слезы. Рыбника застал во дворе, свежующего тушу песца. От этого занятия его обычно подташнивало, и он сразу уходил, но на этот раз чувства, переполнявшие его изнутри, пересилили отвращение.

– Отец… – начал Ваня и тут же осекся. – Почему ты не рассказал мне?

Рыбник положил нож и нахмурился. Староста догадался, что разговоры, которые он старался остановить, все-таки дошли до Ваниных ушей. Теперь объяснение было неизбежно, но он решил выяснить, что именно уже известно Ване.

– Кто и что тебе сказал? – спросил Рыбник, стараясь выглядеть спокойным.

– Я случайно услышал разговор. Кузнец сказал, что ты нашел мальчика на берегу и взял его себе. Этот мальчик – я, – Ваня дрожал, его глаза начали светиться.

Рыбник смотрел на приемного сына испуганно. Ваня поймал этот взгляд и, поняв, что не может обуздать свои силы, бросился бежать. Рыбник что-то кричал ему вслед, но Ваня уже был далеко.

Ноги сами принесли мальчика на берег подальше от деревни, где он любил гулять в одиночестве. Большая вода успокаивала, когда становилось грустно. Он мог поклясться, что волны бьются о берег так же, как и его сердце внутри. Ваня вытер слезы.