– Солира! – дернула её за руку Але.

– Что ты жадничаешь? Смотри, сколько здесь меда!

Снова выпятив подбородок, глава воровской компании протянул Солире горсть спелых ягод и с умным видом заявил:

– Когда я вырасту, то приду просить твоей руки!

– Я буду ждать, – смущенно улыбнулась девочка и зарделась.

– Отец никогда не отдаст тебя в жены простолюдину, – свысока глядя на мальчишек, тряхнула волосами Але. – А этот ещё и вор.

– Я вовсе не простолюдин! – взвился юный жених и для пущей важности ударил себя кулаком в грудь. – Я – сын короля Рифрона, а эти люди – мои верные слуги!

– Да? А зачем ты тогда воруешь наши колосья?

– А у вас мёд вкуснее, чем на наших полях!

– Тогда приходите ещё! – влезла Солира, затеребив платье. – Можете хоть каждый день есть наш мёд, раз он вам больше нравится.

Але закатила глаза и, ухватив сестер за руки, потянула их за собой к замку. Лауна не поспевала за ними и постоянно спотыкалась.

– Подождите меня. Я не могу так быстро идти. Э-э-э-э…

Няньки уже бегали по всей округе, а стражники заглядывали под каждый кустарник, разыскивая пропавших принцесс.

– Солирада! Алеврелийя! Лаунарет! – осмотрев дочерей, грозно сдвинул брови король Халорн. – Отвечайте, где вы были?!

– Осматривали наши владения! – смело заявила Але и дернула сестру за руку, когда та собралась рассказать о новых друзьях.

– Нужно поставить там стражу. Простолюдины воруют наш мёд.

– И как много они украли? – склонив голову, с интересом посмотрел на среднюю дочь молодой король.

– Десять охапок, – посчитав на пальцах, ответила Але.

– Фиара? – окликнул королеву Халорн. – Оказывается, ты родила мне наследника, но до сегодняшнего дня я об этом не знал. Из этой девочки выйдет отличный хозяин наших земель. Так что можешь повременить с запланированным рождением четвертого ребенка.

– Какое облегчение! А я всё гадала, кого же мне родить!

Але впервые мечтательно посмотрела в потолок. Уже сейчас видела себя владелицей богатства своих знатных родителей.

Вечернее небо расписали желтым кружевом облака. Бросая на город мерклый свет, ласкали купола и башни, тонкие шпили и покатые крыши. Улицы были безлюдными, и лишь далекий звон колокола разбавлял тишину. Иногда, хлопая крыльями, пролетала ночная птица и терялась в тронутых первыми морозами деревьях-одуванчиках. На воздушных фонарях блестели мелкие сосульки, но истинная зима в Идингор ещё не спешила.

По затянутой инеем аллее неуверенно шла босоногая Виализония, ярко выделяясь белоснежным облачением невесты. Казалось, она не узнавала свой родной город, не могла понять, как очутилась посреди пустынной улицы. Идингор виделся ей совсем иначе, чем до её… смерти. Она умерла, но не перешла в загробный мир, став пленницей времени.

Спрыгнув с невероятной высоты, перед ней возникла Вильтавирра. Быстро закружившись, окутала себя атласными волнами рукавов и ленточек юбки. Поблизости появились её сёстры, взявшие Восьмую в кольцо. Подхватив девушку, они полетели над куполами и крутящимися флюгерами. Еще одну несчастную будут мучить.

Сверху открывался вид замка, окруженного кладбищем, серым от пыльных статуй, крестов и склепов. Окна, будто ненасытные пасти, всасывали и пожирали свет.

Невысоко от пола, в центре гигантской паутины висел Дарнет.

Он видел, как Виализонии влетели в окна и вновь стали прекрасными девами. Из темноты неслышно вышла Алеврелийя, задумчиво накручивая на палец локон. Осмотрев очередную жертву, велела проводить её к Седьмой.

Оставшись наедине с Избавителем, она осмотрела его обнаженное, израненное пытками тело: по коже бежала кровь и падала в подставленные чаши.