– кричала в ответ Фиара, в свою очередь швыряя в стену статуэтки.

– Какую на этот раз? – отскакивая от летевшего в него фарфора, ехидно отзывался Халорн. – Брюнетка, блондинка, шатенка – все уже есть!

Они всегда ругались, всегда дрались, всегда спорили. Но при этом уже не представляли, как могли бы жить друг без друга.

Все бурные ссоры заканчивались не менее бурной страстью и недолгим, но приятным перемирием. Правда, больше Фиара не тяжелела, видно ещё не решив, кого бы хотела родить следующим. Она не привыкла повторяться, не желала теснить индивидуальность дочерей. А дочери её и впрямь – существа особенные!

Старшая – Солира – отличалась весёлым нравом, но при этом была послушной, беззлобной и совершенно необидчивой девочкой. Её звонкий смех так и кружил под тяжелыми сводами замка. С мордашки не сходила дружелюбная, открытая улыбка, дарившая пухлым щекам эти неведомо откуда взявшиеся ямочки.

Средняя дочь – Але – всегда была серьезной и молчаливой. Уже в три года она вышагивала по приёмной с неприступным видом. В отличие от старшей сестры никогда не мяла платьев, не наступала на длинные подолы и не теряла дорогих заколок. Ни отец, ни мать, ни десятки прислужников – никто не слышал её смеха. Она не принимала участия в шумных играх, не бегала с визгом по залам.

Младшая – Лауна – росла жуткой занудой. Постоянно плакала, постоянно жаловалась, постоянно надоедала своим сёстрам. Ходила за ними по пятам и всё нудила и нудила, а потом хныкала и хныкала!

Однажды Солира уговорила Але сбежать от ходивших следом нянек, наведаться в медовую долину и посмотреть наследие предков. Але долго колебалась, но согласилась. Послала свою надзирательницу за сладостями и выскользнула за ворота. Перебежками они добрались до необъятного поля, золотистого от гладких колосьев. В них зрели крупные полупрозрачные ягоды, наполненные тягучим, ароматным мёдом.

– Попробуй! – Солира, затаившись среди колосьев и сорвав овальное зернышко, протянула его сестре. – Совсем не то, что подают нам в розетках! Разгрызать эти хрустящие шарики и выпивать прямо из них мёд куда интереснее, чем скучно наматывать его на ложку!

– Я тоже хочу! – заныла невесть откуда взявшаяся Лауна, вылезла из дорогостоящих зарослей и присела на корточки. – Дай!

– Нигде от тебя нет покоя, – вздохнула Але и дала ей ягодку.

– Я хочу большую! Дай мне свою! Хочу как у тебя! А-а-а…

Лауна снова ныла, всхлипывала и роняла на платье крупные слезы. Угодить ей никогда не удавалось, потому сёстры перестали обращать внимания на её вечные капризы.

– Там кто-то есть, – толкнув сестру, прошептала Але и показала на мелькавшие среди желтых колосьев тёмные спины.

– Давай вернемся.

– Чего бояться? Мы на своих землях. Идём, лучше посмотрим.

Солира подкралась к затаившимся мальчишкам, срывавшим спелые зерна, и хлопнула в ладоши. Маленькие воришки вскочили и попятились, прижимая к себе охапки колосьев.

– Что вы здесь делаете? – спросила Але, сложив руки на груди.

– Как вы посмели ступить на чужие земли? Как посмели воровать наши медовые колосья?

– А вы кто такие? – с вызовом спросил мальчик постарше и заносчиво дернул подбородком. Решив, что этого мало, уткнул кулаки в бока.

– Я принцесса Солира, а это мои сёстренки! – радостно сообщила Солира и улыбнулась во весь рот. – Давайте будем дружить!

– Солира! – одернула Але, глянув на неё удивленно.

– А что? Здесь всё мое. Я могу угощать, кого захочу. Берите, прошу вас, сколько сможете унести. Те не трогайте, они ещё неспелые. Я научу вас выбирать созревшие! В желтых мёд кислит, а в оранжевых – приторно-сладкий. Нужно брать не желтый и не оранжевый колос, а вот такой золотистый.