Итог неутешителен: общий рейтинг значительно меньше нуля (-10). Это объективный показатель слабости ментальной модели. Это объективный рейтинг ее доверия. Посему мой объективный совет, друзья мои: сберегите вашу веру для более конструктивных ментальных моделей, ведь это крупицы вашей жизни. Вступление (включившее два предварительных вопроса, призванных ввести читателя в контекст темы) получилось затянутым, приступаю к вопросам по сути…

Рассматривая тему сознания как самосозерцания и самоанализа путем сравнения и приложения к увиденным образами абстрактным, нельзя не затронуть тему воображения, так как, создавая модель сиюсекундной реальности (что и есть одна из сторон сознания), наш внутренний осознанный и неосознанный (подсознательный) аналитический аппарат комбинирует и совмещает куски увиденного, услышанного, частицы, образы… Воспринимая уже имеющиеся качества и формы и синтезированные воображением из составных частей. Раз увидев солнце, мы же можем представить его зеленым? Или фиолетовым? Или растянутым, как груша, даже квадратным? Конечно, можем. Дети, чей а алитический аппарат причинно-следственных связей еще не сильно развит, более всего страдают болезнью «воображариума», приписывая трубам на крыше рожки, а теням в камине свойства жутких чудовищ. Аппаратом «воображариума» мы читаем, особенно художественную литературу. И если у читателя спросить, какого же цвета волосы у главного героя, – он ответит, даже если в книге об этом нет ни слова. На основании каких-то подсознательных зацепок он представит, вообразит себе не только цвет волос, но и лицо. Воображение – это активный личностный и контролируемый процесс, но он всегда очень близко находится к игре подсознания. Он оперирует примерно тем же синтезом качеств и моделей, но менее логичным, более чудным и непонятным, как картины Сальвадора Дали, как сновидения, после которых мы просыпаемся с одной мыслью: что это было? Как на ваш взгляд, что общего в синтезе моделей из форм и качеств самого осознанного воображения и неосознанного подсознания? В чем их разница и каковы их роли в формировании нашего сознания, восприятия реальности, создания сиюминутной реальности и внесения ее в собственную базу памяти?

В этом вопросе я явно прослеживаю влияние фрейдистских моделей. Это там постулировалось некое загадочное «подсознание», из которого эпизодически наверх всплывает всякая гадость типа Эдипова комплекса. Это далекое детство психологии. Современная наука о человеческой психике (отдельным разделом которой можно считать теорию ментальных моделей) несколько по-другому смотрит на функцию подсознания среди наших когнитивных процессов.

Когда мы воображаем нечто (читая текст, слушая историю или просто так, из пустоты, для развлечения), то формируем в «рабочей памяти» некую ментальную модель. Она, конечно же, состоит из готовых ингредиентов, поэтому рожицу на солнышко мы легко можем пририсовать, а вот некоторые шедевры современного искусства оставят нас в недоумении. Ментальные модели – это не картинки и не слова. Это скорее некие иконки, связанные друг с другом отношениями, над которыми мы можем выполнять те или иные ментальные операции. Отличительной особенностью ментальных моделей является их схематичность, недоделанность. Мы вовсе не обязаны иметь полноценное описанием предмета для того, чтобы иметь возможность им манипулировать.

Подробности могут всегда быть добавлены позже, дополнительным описанием. Ряд опущенных деталей мы в состоянии получить и посредством дедукции, причем как осознанной, так и бессознательной. Например, если речь идет о Сократе, то мы сообразим, что он смертен. Если о произвольном человеке, то априори представим, что у него две ноги. Если потом окажется, что он калека, то ничего не сломается, а внутри модели всего лишь произведется «апдейт» с вычеркиванием лишней конечности. Более того, даже если релевантная информация вовсе недоступна, при фокусировке на ней мы в состоянии придумать некое заполнение дырки «по умолчанию» (типа цвета для волос). Примерно этим механизмом объясняется и постепенное разрастание снежного кома мифов.