Мы с Мирославой спешно принялись за мясо, мягкое, сочное и одуряюще пахнущее. Казалось, что оно тает прямо во рту, не добираясь до желудка. А уж для меня, человека, две недели просидевшего в тюрьме на воде и хлеба, подобное мясо – просто пир богов. Хотя вон даже девчонка на время замолчала, сосредоточено уплетая бифштекс, чем я и воспользовался. Быстро доел, встал со стула и швырнул на стол несколько купюр, обнаружившихся в кармане.

– Пока, – бросил я Синявской, двинувшись к выходу.

– Подумай! Подумай над моим предложением! Поместье Синявских все знают! Приезжай! – крикнула она мне в спину и чуть глуше добавила: – Я всегда добиваюсь того, чего хочу.

Благо она не стала преследовать меня, что дало мне возможность спокойно выйти из кафе.

Дождь уже прекратился, но небо всё ещё оставалось серым и хмурым. Таким же хмурым, как и новый вышибала. Прошлый куда-то свинтил.

– Добрый день, – торопливо промычал вышибала и одарил меня резиновой улыбкой.

– Добрый, – буркнул я, спустился с крыльца и двинулся по безлюдному тротуару, обходя лужи.

Итак, реципиент прибыл в Чернявск вчера и успел снять квартирку на окраине. Что ж, туда-то мне и надо добраться. Но как сделать это быстрее всего? В Чернявске про общественный транспорт и слыхом не слыхивали. Однако извозчики имелись. Вот такое такси мне и следует поймать. И вон, кажется, на перекрёстке стоит подобное авто.

Я прибавил шагу. Оставил за спиной шумный бар,  прошёл мимо узкого, грязного проулка, и тут что-то привлекло мой взор. Резко повернув голову, я увидел пошатывающегося высокого мужика, справляющего малую нужду прямо на кучу мусора. Нет, конечно, мой взор привлёк не сам ссущий мужик, а его длинный кожаный плащ. Я на прошлой Земле носил такой же, и он мне очень нравился.

Мужик что-то бормотал себе под нос, но всё же услышал мои приближающиеся шаги, сопровождаемые чавканьем грязи.

– Тебе чего, патлатый? – глянул он на меня через плечо, вяло моргая. – Помочь хочешь? Гы-гы. Так я и сам справлюсь со своим питоном. Гы-гы. Хотя знаешь что… подойди поближе я тебе кое-чего покажу.

Он вдруг резко развернулся. И из его глаз пропало всякое опьянение, как пропала и «сарделька». Он как-то умудрился сунуть её в штаны и в то же самое время достать из кармана револьвер, уставившийся на меня чёрным дулом.

– Бабки гони, козлина! – прорычал мужик, угрожающе скаля жёлтые зубы и излучая запах смерти. – Быстро, иначе брюхо прострелю. Понял, урод? И не двигайся, а то яйца тебе отстрелю.

– А как же я тебе деньги отдам, если не буду двигаться? Ты чего-то с логикой не дружишь, – усмехнулся я и сделал к нему шаг, держа в кармане руку с перстнем.

– Стоять! – выхаркнул он вместе с каплями слюны.

Но уже было поздно. Я дёрнулся в сторону, уходя от возможного выстрела, и попутно швырнул магоформу «диск» в руку, сжимающую револьвер.

«Диск» имел Д-ранг и функцию корректировки полёта. Конечно, не самонаводящаяся ракета, но тоже ничего. Правда, у «диска» был откат в десять секунд. А вот магоформам Ж-ранга на «перезарядку» требовалась всего секунда-другая. Сильнейшие же магоформы А-ранга могли и несколько минут стоять на «перезарядке».

– А-а-а! – истошно заорал зассанец, выпученными глазами уставившись на своё феноменально быстро гниющее запястье, пропустившее сквозь себя «диск».

Всего за секунду кожа мужика шустро расползлась на чёрные лохмотья, а мышцы, сухожилия и мясо превратились в ошмётки. Мужик даже не успел выстрелить, да и не мог он этого сделать от болевого шока. А потом уже было поздно. Его кисть упала в грязь, продолжая сжимать револьвер.