– Тьфу, упустил-таки одну, – недовольно сплюнул я и с помощью «бумеранга» поймал души погибших зверей.

– Тер-ряешь хватку, – негромко произнёс опустившийся мне на плечо Аким и покосился на охотников, обессиленно упавших на задницы. Они явно не верили своему счастью. Оказаться в смердящей пасти Смерти и не погибнуть – да тут у многих ноги подкосятся.

– Четыре из пяти – нормально для начала, – только из чистого упрямства не согласился я, двинувшись к выжившим. – И ещё, Аким, при аборигенах не разговаривай. В этом мире говорящие фамильяры служат лишь очень сильным магам смерти А-ранга. А мне пока не хочется полностью раскрываться.

– Гар-р-р, – понятливо каркнул Аким и взмыл в воздух.

– Спасибо, господин, спасибо! Если бы не вы, мы бы погибли, – заголосили бледные охотники, с кряхтением вставая на ноги. Им обоим было всего-то лет по тридцать, но дрожали они на все семь десятков годков.

– Дык это же вы… там на дороге… – узнал меня один из них, тощий небритый мужик с глубокими залысинами, тонкими усиками и рябым лицом.

– То-о-очно, – выдохнул другой, оказавшийся крепко сбитым брюнетом с мясистым носом и щеками бульдога.

– Вот видите. Добрее надо быть. Взяли бы меня с собой – и все живы были бы, даже тот грубиян. А теперь вон он валяется, сдох, кажется, – указал я рукой на того охотника, что оскорблял меня.

Сейчас он мёртвой тушкой лежал около пикапа, так и не дотянувшись до винтовки. Его остекленевшие глаза уставились в ночном небо, а на губах опадала кровавая пена.

– Да мы же это… не знали, сударь, думали, что вы мальчишка, решивший погеройствовать, – залопотали охотники, робко улыбаясь.

– А вы разве не мальчишки? Ну, не по внешности, а по нутру. Всего пяток паршивых гончих разметал вашу банду как детей малых. Или вы думали, что раз гончие четвероногие, то, значит, друзья человека?

– Да мы раньше на одиночек охотились, тех, что далеко отбежали от прорыва. А нынче вот решили к самому прорыву податься, чтобы побольше добычи взять. Но мы не рассчитывали, что гончих будет так много, ведь раньше не приходили такие большие стаи!

– То ли ещё будет, – промычал я себе под нос и следом безапелляционно добавил: – Вы, двое, теперь будете служить мне. Должок за вами имеется.

– Признаём, сударь, – закивали охотники и решили представиться: – Нас зовут…

– …Плевать мне, как вас зовут. Отныне ты, рябой, носишь кодовое имя Рябой, а ты, щекастый, Бульдог. Вот такая у меня никакая фантазия, – ухмыльнулся я. – А теперь быстро берите из пикапа мешки и банки. У зверей нужно вырезать поджелудочные железы, сердца и печень. Кровь особо не сцеживайте. Она не очень дорогая, но всё равно наберите литр или два. Пригодится. Поняли?

– Поняли, сударь! – за двоих ответил Рябой, метнулся к автомобилю и уже на бегу лихорадочно спросил: – А мозги?

– У гончих их с гулькин хрен. Ими движут лишь базовые инстинкты, так что не стоит заморачиваться по пустякам. Из таких мозгов нормальное зелье не получится, – объяснил я, услышав металлический звук ключа, проворачиваемого во входной двери ближайшего дома.

– Нижайше приветствую, сударь, – заискивающе протараторил показавшийся на пороге носатый седой мужичок с бегающими глазками. – Я тут случайно услыхал, что вам не нужны мозги гончих. Может, тогда я возьму их себе? То есть не себе, а на благо нашего двора. Вы же их тут убили.

– Хмырь, а чего ты охотникам дверь-то не открыл? – мрачно воззрился я на него, приподняв бровь.

– Так открывал! Ей-богу открывал! Просто этот чёртов замок опять заело! – на одном дыхании выпалил мужичок, тараща честные-честные глаза.