Гудки в трубке отрезвляют, внезапно рождая желание перезвонить и послать по такому адресу, возвращение из которого займет у Аллы приличное количество времени.

Вымещаю раздражение на ручке своего кабинета, походя отмечая, что Ланы нет на месте. Зато обнаруживаю ее сообщение у себя в мессенджере, говорящее, что в цехе меня дожидается один из наших самых надежных поставщиков.

Оставляю все, как есть, быстро спускаюсь в помещение, надеваю защитную спецодежду в соответствии с установленными правилами и прохожу в цех.

— Евгения Викторовна! — бросается мне на встречу мужчина, одетый так же, как и я. — Милая моя, здравствуйте! Извините за беспокойство, но я настоял, чтобы Ланочка пригласила вас именно сюда, — берет он меня под руку и в своей специфической манере ведет к емкостям с только что доставленными продуктами. 

— Вы же понимаете, что доброе имя и качественный продукт — это единственное мое достояние, поэтому я не мог проигнорировать сигнал о том, что у вас, Евгения Викторовна, появились какие-то подозрения. Я привез с собой копии всей документации, все по европейским стандартам, ничего лишнего, профилактика только проверенными препаратами и с учетом всех предписанных сроков. Я горжусь тем, что нам удается сохранять качество мяса на таком уровне, хоть по нынешним временам и получается дорого. Но скатиться на химическое говно и тупую рубку бабла я пока еще не готов. И надеюсь, никогда и не буду, — чересчур эмоционально выдает он, но все же сдерживается, чтобы не приправить свою речь чем-то позабористее.

— Данил Петрович, все нормально, — успокаиваю его я. — Скорее всего, это была моя индивидуальная реакция. Я никоим образом не собираюсь вас дискредитировать.

— Нет, нет! Я хочу, чтобы вы еще раз убедились, что все нормально, естественно, с документами и справками из всех надзорных органов, — тянет он меня к коробке с уже подготовленным к использованию куриным филе. 

Надевает перчатки, берет кусочек курятины и, не успеваю я опомниться, как тот оказывается у меня под носом.

Вдох. Выдох. Вдох.

И мощная волна рвотного позыва поднимается прямо из глубин моего, ставшего внезапно столь чувствительным, желудка.

Данил Петрович непонимающе хлопает глазами, откладывает филе, снимает перчатки и, развернувшись ко мне всем корпусом и с улыбкой во весь рот, заявляет:

— Поздравляю, Евгения Викторовна! Вы прямо, как моя жена со вторым и третьим ребенком! На курицу даже смотреть не могла, пока беременная ходила! Но это ж только на девять месяцев, не переживайте! Я работаю по совести и вас не подведу! — пожимает он мою руку, а потом и вовсе обнимает и желает: — Здоровенького вам малыша! Курицу прочь, зато все остальные мои продукты только на пользу!

— Данил Петрович, пожалуйста! — торможу его я. — Это просто аллергия! — корректирую его диагноз, но коленки уже начинают бодро отбивать дробь друг об друга.

Какие девять месяцев? Какой... ребенок?..

24. Глава 24

Владимир

— Доброе утро, Владимир Николаевич! Позволите внести в ваше расписание на регулярной основе то место, куда вы отлучились вчера? — встречает меня на пороге моего кабинета Римма Федоровна.

— Доброе! — не сразу въезжаю я в смысл ее фразы. — Это какое?

— То, от которого лицо у вас сейчас, как у объевшегося сметаны кота. Вам однозначно на пользу!

— Думаете?

— Уверена.

— Вноси. Дом.

— Который? — достается мне хитрый взгляд и вопрос, намекающий, что я точно могу рассчитывать на какой-то полезный совет.

— Второй.

— Отлично, — окрашивается интонацией одобрения голос моего секретаря. — Разговор с матушкой не откладывайте, вчерашний ее только раззадорил. Сегодня. В крайнем случае, завтра. Вы, Владимир Николаевич, не можете не помнить накопительного эффекта работы ее неутомимого сознания.