Парень сел и торжествующе шепнул на ухо девушке – «шепнул» так, что услышали на двух рядах сзади и двух впереди:

– Как я этого болтуна срезал! Он же совершенно некомпетентен в этнологии.

Вокруг недовольно загудели. «Пойдем, Ди», – студент бережно взял под руку гимназистку, и они двинулись к выходу. Следом встали и вышли еще двое молодых людей, демонстративно хлопнув сиденьями. Скорее на свежий воздух, подальше от суесловия, надоевших пропагандистских клише – туда, куда пять минут назад ушел подполковник ФСБ. Окунуться в теплый и влажный весенний вечер, вдохнуть чистый, не отравленный словесными миазмами воздух. А оратор между тем, облегченно вздохнув, принялся вещать на тему опасности регионального сепаратизма…

– Что у тебя за это? – Владик внимательно рассматривал яркую обложку книжицы, которую Маша держала в руках.

– Русские народные сказки, – улыбнулась девочка. – Я ситать умею!

– Все буквы знаешь? – недоверчиво спросил Владик.

– Посьти все! – просияло личико Маши.

– И я тоже! – гордо заявил Владик. – Лус-ские на-лод-ные ска- зки, – прочел он вслух. – Лусские – плохие! Они голядей убивали.

– А мне эти сказки нравятся! Про Бабку-Ёзку и про Ивануску…

– А мне дядя Альберт сказал, что такие книжки сжечь надо.

– Ззесь не надо! – Маша прижала книжку к груди, словно мальчик пытался отобрать у нее сказки. – Хоросая книзка!

– Дети, вы опять ссоритесь? – воспитательница подошла к спорящим.

– Елена Палана, а Владик сказки не любит! – пропищала Маша.

– Ябедница!

– Сам такой!

– Ребята, прекратите! – прикрикнула Елена Павловна. – Владик, ты всё время задираешь других детей, скандалишь постоянно. Зачем тебе это?

– Не буду, плавда, – пробубнил Владик.

Когда Елена Павловна отошла на достаточное расстояние, он шагнул к Маше и внушительно произнес:

– Пло глупого Ваньку не читай. Он – дулак. Будешь читать пло него – сама дулой станешь. Ваще лусские сказки все такие.

– А какие тогда ситать? – удивилась Маша.

– Голядские, тебе сказано!

Дома Маша не раз просила у мамы и папы купить ей сказки народа голядь, но родители только изумленно переглядывались друг с другом. Однажды решили купить ей скандинавские, но Маша быстро раскусила обман.

– Папа, это зе норвесские! А я хочу голядские! – и громко захныкала, разбудив младенца Ваню. – Дурак Ваня! Фу! – презрительно фыркнула.

– Не смей так, он же твой братик! – рассердилась мама.

– Только в пеленки писает, глупый! – не унималась девочка.

– Сама когда-то такой была, просто не помнишь этого!

На следующий день Маша спросила у Владика:

– А ты сам голядские сказки знаесь?

– Еще бы! – просиял тот. – Мне дядя Альберт много лассказывал. Вот такую, наплимел: жила-была в одной лесной делевне тетенька, и было у нее два сына. Один сын…

– Это зе русская сказка. Только там три сына. Младьсий дураком был…

– Не пелебивай, а слушай.

И Маша зачарованно внимала Владику. Было у тетеньки два сына, и жили они, не тужили, пока на их землю не явились русские. И они забрали у мамы ее сыновей. Один сын умер в тюрьме, а другой выжил. И родился у него сын.

Когда подрос он, узнал правду о страданиях своего отца, дяди и бабушки. И поклялся он отомстить русским завоевателям – увести у них детей. Взял он волшебную дудочку…

– Это немесская сказка! – воскликнула Маша. – Мне ее папа ситал. Там про крысолова. Он из города всех крыс увел. Играл на дудоське – а крысы противные за ним посли в реку и утонули. Но люди в том городе ему не заплатили. И тогда он увел у них детей. Эту сказку немсы придумали.

– А что с детями стало? – озабоченно спросил Владик. – Тоже утонули?

– Они все погибли, – всплакнула Маша.