– Понятно, – закончил Дюрон. – К тебе пришлют магов, они попробуют найти в твоей памяти что-нибудь ценное. Если тебе, конечно, нечего скрывать.

От последней фразы герцога Алана бросило в жар, но Дьяги уже шёл на выход.

Оставшись наедине с собой, парень снова почувствовал, как его раздирает на куски изнутри. Позволить увидеть его воспоминания будет прямым шагом к самоубийству. Не считая сокрытой правды о Вельсигг, маги легко узнают, что Алан – из другого мира и обладает бесценными знаниями. А это – короткий путь к участи лабораторной крысы. Либо его память выкачают из головы, если это возможно, и превратят в овоща, либо скопируют всё и прикончат, чтобы врагам государства не достался. И тогда Рэйвеллон в кратчайшие сроки станет доминирующим королевством, что наверняка приведёт к полномасштабной войне, полностью уничтожив имеющийся сейчас баланс. Допустить этого было нельзя. Да и самому пожить хотелось.

Вот только Алан совершенно не понимал, как ему сбежать. Он не знал, как устроена резиденция, охраняют ли его, и если да, то насколько сильно. Что делать и куда прятаться после побега, тоже было важно, но если у него не получится – всё будет зря.

Дожидаться магов, которые вскроют ему череп, хотелось меньше всего. Алан поднялся с кровати, отбросив грязное покрывало в сторону, и прошлёпал босыми ногами к двери. Затаил дыхание и прислушался, но снаружи не доносилось ни звука. Алан осторожно толкнул дверь от себя, и та с противным скрипом поддалась, открывая взгляду парня плохо освещённый каменный коридор, оканчивающийся железной ржавой решёткой, перекрывающей дорогу дальше.

Алан ступил на холодный пол, поежился, но продолжил идти, стараясь не обращать внимания на маленькие камешки, впивающиеся в стопы. Чем ближе он подкрадывался к решётке, тем сильнее страх сдавливал горло. Из-за решётки донеслись звуки, похожие на броски костей, а затем и фразы двух незнакомых мужчин:

– Задолбало торчать тут из-за одного засранца, – угрюмо жаловался первый.

– Пожалуйся герцогу, он тебя поддержит, – усмехнулся второй. – Сидишь, хернёй страдаешь, деньги платят, чё тебе ещё надо, Реджин?

– Да лучше в патруль ходить, чем в этом вонючем подземелье загнивать! Третий месяц скоро пойдёт, как мы тут торчим из-за этого поганца. Генри говорил, что видел его – обычный молокосос из деревенских. И откуда к нему такое внимание?

– Не лезь ты в чужие дела, лучше выполняй, что говорят, а то найдут потом в сливах, и поминай, как звали.

Снова замолчав, неизвестные продолжили кидать кости.

«Справиться с двумя охранниками даже с оружием – задача в моем случае трудная, – разочарованно подумал Алан, сжимая кулаки. – А я с голыми кулаками да в каком-то тряпье на голое тело».

Расклад был явно не в его пользу. Разве что бросаться в атаку, надеясь на быструю смерть. Ситуация попахивала безысходностью, да не просто попахивала, а смердила. Единственный путь наружу был перекрыт, и всё, что мог сделать Алан в этих условиях – либо дождаться магов и принять участь, либо биться головой о стену, пока мозги не превратятся в кашу.

– Стой! Кто идёт?! – донеслось до Алана, и он вжался в стену, уже во всех красках представляя, как стражи метелят его сапогами, дробят рёбра и выбивают зубы, а потом отволакивают в комнату и бросают на грязную постель, оставляя истекать кровью. По телу снова пробежала сильная дрожь, а на лбу выступил пот.

– Не хочу, – одними губами прошептал парень, до боли в спине прижимаясь к холодной стене подземелья.

Тишину нарушили звуки потасовки и грохот упавших тел в доспехах. Сердце Алана истерически забилось, и он приготовился к битве не на жизнь, а насмерть, пытаясь подавить удушающее чувство страха. За решёткой мелькнула одинокая тень, раздался металлический лязг, и проход открылся с громким скрипом.