Алан, покраснев, как рак, испепеляющим взглядом посмотрел на девушку.

– Давай, и ты подшучивай, мало мне наших местных дразнил!

Вельсигг примирительно подняла руки, снова почти за мгновение натянула на себя равнодушный вид и повернулась, стукнув об пол каблуками высоких сапог на шнуровке.

– Пошли.

Комната оказалась небольшой, но уютно обставленной. На противоположных углах стояли одноместные деревянные кровати со свежими простынями и скрученными тонкими одеялами из шерсти, а у окна располагался невысокий квадратный столик с табретами по обе стороны от него. Пять тонких свечей на покрытых налётом копоти и ржавчины подсвечниках медленно плавились, создавая атмосферу полумрака. У входа расположилась высокая деревянная вешалка для верхней одежды и простенький, потрёпанный временем комод.

«Идеальное место для свидания, блин», – пронеслась в голове Алана едкая мысль, но он отмахнулся от неё. Парень уселся на кровать, скользнув ногами по дощатому полу, и пнул сапогом что-то под собой. Он наклонился, вгляделся в пространство под кроватью и с ужасом для себя обнаружил там ночной горшок, который, к счастью, хотя бы был чистым.

«Отлично! И как теперь… Ладно, потерплю, не лопну», – с какой-то детской обидой подумал Алан, расстегивая плащ. Вельсигг повесила своё шерстяное убежище на вешалку и прошла ко второй кровати, рядом с которой было вырезано в стене небольшое оконце, и разулась. Она какое-то время молча смотрела в него, а потом, тихо вздохнув, легла в постель, накрывшись одеялом по самые уши. До Алана донеслось глухое «доброй ночи», и наступила тишина, время от времени сопровождающаяся сонным сопением, которое вскоре сменилось еле слышимым размеренным дыханием. Алан по наитию некоторое время смотрел на объятый покрывалом силуэт спутницы, отгоняя непрошенные мысли и поминая рослого кузнеца всеми добрыми словами, но вскоре усталость от долгой дороги взяла свое, и он погрузился в сонную негу, заснув почти мгновенно.

На улице стоял необыкновенный шум. Хаотичная симфония из человеческого многоголосия, ржания лошадей и скрипа повозок ворвалась в ещё спящий разум Алана лавиной, отчего тот подскочил на собственной кровати, непонимающе оглядываясь. Его бегающий взгляд остановился на Вельсигг, ловко и быстро затягивающую на сапогах шнуровку.

– Уже утро?

В ответ на вопрос девушка кивнула в сторону окна, за которым на кусочке черного неба еще виднелись ставшие привычными яркие узоры. Не успел Алан задать следующий вопрос, как в комнату, чуть не снеся дверь с петель, вбежал Герт, одевающийся буквально на ходу.

– Собирайтесь, живо!

– Что произошло? – Алан растерянно посмотрел на кузнеца и тоже начал торопливо одеваться.

– На таверну напала какая-то нечисть. Охрана отогнала их подальше, но долго не продержится. Я запрягу лошадей. Возьмите.

На стол с лязгом упали два одноручных меча в ножнах на перевязи. Алан испуганно посмотрел на Вельсигг, но девушка была само спокойствие. Закончив одеваться, она схватила один из клинков и быстро повязала его на пояс. Следуя её примеру, то же самое сделал и парень.

– Идём, – приказным тоном скомандовала знахарка.

Во дворе таверны царила неразбериха. Люди в панике выводили с конюшен и запрягали лошадей, пешие путники убегали по тракту в сторону Штаркхена, а со стороны леса доносились звуки боя – звон металла и человеческие крики.

Найти кузнеца получилось не сразу – в хаосе паникующей толпы передвигаться было сложно. Алан старался не отставать от Вельсигг и не упасть, потому что тогда наверняка оказался бы затоптан насмерть. Когда путникам удалось добраться до конюшни, они застали Герта рядом с повозкой, куда он заканчивал запрягать тягловых скакунов.