– Я все равно не могу в них ходить. Косточку давит, а тебе в самый раз.

Искренне благодарю женщину, пока она причитает о моей нелегкой судьбе и зовет к себе после смены на ночевку.

– Спасибо, – отвечаю ей со слезами на глазах, – но я не могу так рисковать. Мачеха со своим сыном совсем рядом, и они не оставят меня в покое. Тем более сейчас, после моей последней выходки.

Прощаюсь с соседкой и выхожу на улицу, предварительно посмотрев в окно и убедившись, что на улице меня не ждет никаких сюрпризов. Время до начала смены еще есть, поэтому иду в ближайший простенький магазинчик и выбираю себе обычные хлопковые трусики.

Открываю сумочку и с ужасом понимаю, что там нет денег. Выворачиваю ее, проверяю каждый кармашек, но там пусто. Нет ни копейки.

Потерять по дороге все содержимое я никак не могла, сумка застегивается на замочек. Но все это время она лежала у меня в комнате на полке между одеждой. Это значит, что мачеха или ее сынок рылись в моих вещах и украли последнее.

А вообще, если мыслить глобально, то мои документы тоже остались в квартире мачехи. Но пока я не способна переварить все это за один раз. Значит, про документы придется подумать потом.

Продавщица начинает нервничать и смотреть на меня с подозрением, поэтому я откладываю выбранное белью и извинившись дрожащим голосом сообщаю, что забыла деньги дома.

Слезы брызгают из глаз сразу, как только я оказываюсь на улице. Я не знаю, что мне делать и к кому обратиться за помощью. Сажусь на скамейку в парке и горько плачу. Прерываюсь только когда звонит телефон. Это Вера, моя подруга, с которой мы повздорили. Но раз она сама мне звонит, значит, не обижается.

– Ты уже вышла из дома, Аль? Или за тобой зайти?

– Я в парке рядом с набережной. И у меня больше нет дома.

– Как это нет? Подожди, ты что ночевала на улице?

– Нет, я утром сбежала, – на этом мой голос срывается, и я снова начинаю плакать.

– Ты плачешь? Никуда не уходи, я сейчас приду.

Вера сбрасывает вызов, но после этого разговора мне становится легче. Она не осталась безучастной к моей беде, а спешит на помощь. У меня даже слезы высыхают на щеках от осознания, что вокруг меня еще остались хорошие люди.

Подруга прибегает минут через десять и садится рядом со мной на скамейку.

– Рассказывай, – произносит требовательно и протягивает мне стаканчик капучино.

Я вываливаю на Веру всю некрасивую историю со всеми подробностями. Она внимательно слушает, не перебивая, но периодически сжимает мою руку в своей в знак поддержки.

– Я даже на работу в кафе не знаю, как выйти, – добавляю в конце, – форма короткая, а на мне нет белья. Не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и смеялись.

– Это не проблема. Давай вернемся в тот магазинчик и купим тебе труселя. И с ночевкой не проблема, у меня родители на дачу уехали, пару дней можешь у меня перекантоваться. Кроватью и едой я тебя обеспечу. Взамен отдашь мне все, что заработаешь за эти два дня в кафе, мне срочно нужны деньги. Идет?

– Идет, – соглашаюсь не задумываясь, – спасибо.

– Ну вот и отлично, а теперь вытирай слезы-сопли и бегом в магазин. У нас смена через сорок минут.

Я выбираю то же белье и две пары укороченных носочков, чтобы не стереть ноги, а Вера оплачивает мои покупки со своей карты. В кафе прибегаем с небольшим запасом и успеваем позавтракать свежей выпечкой, которой нас всегда щедро угощает заботливая Валя.

А позже нам даже полноценный обед перепадает, потому что хозяйки нет поблизости. В итоге к концу дня мое настроение поднимается и мир уже не кажется таким ужасным и не справедливым.

Администратор просит нас задержаться подольше, потому что посетителей много и вторая смена официанток не справится. В результате чаевые за смену получаются очень приличные, но я отдаю все Вере, как мы и договаривались.