Владимир так и не был женат. Как пишет Давид Бурлюк, первой его женщиной стала Зинаида Аполлоновна Байкова, первая жена Аристарха Лентулова:
«Летом гостила у сестры Людмилы Зинаида Аполлоновна Байкова. Она была первой женой Аристарха Лентулова <…> Лишила брата Владимира невинности на площадке гигантских шагов. Брат был могучего телосложения.
– Понравилось?
– Чепуха, ничего интересного».
Позже, зимой того же 1907 года, в Санкт-Петербурге, познакомились с двумя сёстрами-курсистками. «Как-то вечером мы с Володей ушли, а Аристарх так там и остался. Лентулов решил навсегда связать свою жизнь со старшей сестрой, Марией Петровной Рукиной, очень милой близорукой девицей. У неё была младшая сестра толстушка – Лиза – я жалею, что Володе на ней не удалось жениться».
В 3-м номере сборника «Союз молодёжи», вышедшем в марте 1913 года в Санкт-Петербурге, опубликована статья Николая Бурлюка, написанная им совместно с Давидом, которая называется «Владимир Давидович Бурлюк». Вот что младший брат пишет о среднем:
«Говоря о новейшей живописи, нам придётся говорить об отдельных художниках. Это понятно: труд личности создаёт настоящее. Если в прошлом имя художника нарицательно, то в современности оно живо и действенно. Радостно быть современником силы не имени, но личности. Новое искусство со своей созерцательностью, со своей проповедью материализации идеи учит нас любить не только картины художника, но и его самого, ибо только воплощение исходит от творца».
Прав был Бенедикт Лившиц – воистину «зоологическое ощущение семьи». Бурлюки штурмовали вершины искусства все вместе, поддерживая и усиливая друг друга.
Рождение сына Николая было последним важным событием, случившимся в семье Бурлюков в Котельве, незадолго до отъезда в Курскую губернию.
Давид Бурлюк считал себя в равной степени художником и поэтом. Какова же была сила его влияния на родных, если брат Володя и сестра Людмила, пойдя по его стопам, стали художниками, а младший брат, Николай, стал поэтом? Просто поразительно.
Николай Бурлюк родился в Котельве 22 апреля (4 мая по новому стилю). К счастью, точную дату его рождения определить было не так сложно – копия метрического свидетельства Николая Бурлюка хранится в его личном деле в фонде Санкт-Петербургского Императорского университета.
С обстоятельствами смерти, как и у Владимира, до недавнего времени всё обстояло куда сложнее. Год его смерти в разных источниках указывали разный – 1916, 1917 (погиб на румынском фронте), 1920-й. Сам Давид Бурлюк в разное время сообщал разные даты смерти брата: сначала 1918-й, затем 1929-й. Давид Давидович знал, что брата расстреляли большевики, но афишировать этого не хотел.
В своей книге «Давид Бурлюк в Америке» Ноберт Евдаев приводит информацию о братьях и сёстрах Бурлюк, собранную из «различных писем, по записям бесед с внучкой Бурлюка Мэри Клер и статьям из различных номеров журналов “Color & Rhyme”». Вот что он пишет о Николае Бурлюке:
«Он никогда не брал в руки карандаш или кисть. Отец Бурлюков любил говорить, что Коля тем хорош, что его одежда никогда не будет в пятнах от масляных красок. Он был очень образованным юношей. Был призван в армию в 1916 году. Воевал на румынском фронте. Людмила Иосифовна, мать Николая, всегда ждала Колю с фронта. Он вернулся в 1920 году в Херсон. По настоянию матери женился на Саше Сербиновой, и у них родился сын Николай. Осенью 1922 года Николая Давидовича Бурлюка нашли убитым в Херсоне».
Нашли убитым… Деталей гибели Николая Бурлюка не знал никто – у большевиков не было привычки сообщать родным правду. Родные знали лишь, что однажды он просто вышел из дома и… пропал. Даже мама большого семейства, Людмила Иосифовна, которая жила в годы Гражданской войны в Херсоне, не знала, что случилось с сыном. Вот отрывок из её письма Давиду в США, отправленного в 1922 году – того же письма, в котором она пишет о «Володичке»: