– А ты что, вчера добавил?

– Да нет. Мне и двух стаканов хватило. Дай червонец.

Я, как знаменитый Энди Таккер из бессмертного произведения О’Генри, произношу пламенную речь о вреде пьянства и тем более опохмелки. Как я буду выглядеть перед другими членами участка, если позволяю нарушение трудовой дисциплины своим? И мне сложно будет требовать от остальных. Саша согласно кивал, мол, да, действительно нехорошо, но в завершении моего монолога опять:

– Петрович, дай червонец, помираю.

Три моих следующих монолога заканчивались одинаково. Он соглашался и повторял свою заветную фразу.

Я был вынужден сдаться. Дал ему деньги с твердым условием, что бутылку он принесет мне. Условие он выполнил. Я ему плеснул соточку, а остальное убрал в сейф. После обеда он убедил, что ему для поправки нужна еще одна соточка и на этом остановился. Так продолжалось ровно неделю. Причем я совершенно точно знал, что других добавок у него не было. Я жил с бригадой в одной комнате. У меня вечерами всегда была какая-либо работенка с бумагами. Они играли в картишки. Никаких поползновений с его стороны я не наблюдал. С виду – трезвый, а утром – опять заветная фраза. Я потом выяснил у него, где он подсел на стакан. Ответ простой: да он же прошел все северные трассы. А там чем, кроме водки, можно заняться? Без семьи, в глуши.

Отмечу, что его бригада на монтаже была на равных с остальными бригадами. Не лучше и не хуже. Но вот когда я с ними вышел на трассы газопроводов, я понял, что такое настоящий трассовик. Они были на голову выше остальных бригад. Здесь я наблюдал высший пилотаж Александра как газорезчика. Вот пара примеров. Есть такая операция, которая называется захлест. Гонят трассу кусками с разных сторон. А в конце стройки нужно соединить все разрозненные участки в одну трубу, причем стык требовалось подготовить с филигранной точностью. Зазор ровно два с половиной миллиметра – ни больше, ни меньше. Стык просто не пройдет гамма-дефектоскопию21, придется его вырезать и вставлять другой кусок трубы. И здесь ловить уже два зазора. Классная трассовая бригада такую операцию делала в лучшем случае весь день. И вот предстояло выполнить захлест. Понаехало начальство. Все стоят на бровке траншеи дружно орут: «Давай, давай!» – хочется быстрее отрапортовать. Саша абсолютно невозмутимо, несмотря на призывы, ровно три часа вымерял трубу с помощью своих приспособлений. После этого двумя резами подготовил стык. Результат, когда свели два конца трубы, получился как в аптеке. Ровно два с половиной миллиметра. Мы просто дружно поаплодировали.

Это был класс. Его знали все руководители соседних трассовых управлениях. К нему приезжали домой с предложением подшабашить. Он никогда не отказывался. Работал он вахтами 15 на 15. Его график знали все руководители трассовиков. Платили за захлест 50 рублей. Как-то предложили ему выполнить на восьмисотке семь захлестов. Рассудили, что за неделю он все сделает. Щас. Начал он в восемь утра и на следующий день к обеду закончил. Получил за полтора дня месячную зарплату и остался доволен, как и все остальные.

В начале девяностых мы разбежались. Изредка с частотой один раз в год он отпускал тормоза, потом завязал напрочь, но иногда позволял себе только кружку-другую пива. Ушел он до пятидесяти. Сказались его переборы. Здоровье было все-таки подорвано. Сердчишко не выдержало.

Мой белорусский приятель попросил изготовить установку для гидростабилизации мазута. Для этого он переправил мне из Москвы кавитационный генератор22 и трехвинтовой насос. Все остальное я должен был подобрать сам. Остальное включало в себя типовой мазутный фильтр, вентили, задвижки, трубы и так, кое-что по мелочам. Было высказано пожелание сделать установку мобильной и компактной, чтобы возить ее на испытания бортовой «Газелькой».